|
Календарь
Архив
Популярное
О сайте
Увлекательные фотографии и видео в удобной подаче? Запросто! Теперь мы можем Вас радовать подборками со всех сайтов которые мы посчитали интересными. Видео которое мы отбираем каждый день, убьет много свободного времени и заставит Вас поделится им с Вашими коллегами и друзьями, а в уютное время, Вы покажете это видео своим родественникам. Это все, Невседома. 
| |
Антарктида любит сильных людей. Одним из таких был врач-хирург, участник 6-й Советской антарктической экспедиции Леонид Иванович Рогозов. В 1960 году этот молодой доктор, обучавшийся в клинической ординатуре по хирургии Ленинградского педиатрического медицинского института, отбыл на станцию Новолазерская как врач Советской антарктической экспедиции. На четвертом месяце зимовки 29 апреля 1961 года молодой врач почувствовал себя плохо и спустя какое-то время понял, что у него воспалился аппендикс. Курсы антибиотиков не просто не улучшили, а ухудшили его состояние и выход тогда оставался один - срочная полосная операция. Кроме Рогозова ни одного медика на Новолазаревской не было. Эвакуация больного тоже не представлялась возможной, т.к. ни на одной из ближайших антарктических станций не было самолёта, да и плохие погодные условия всё равно не позволили бы выполнить полёт на станцию, находящуюся в 80 километрах от берега. Тогда Рогозов принял решение проводить операцию самостоятельно. Для этого он подготовил трех ассистентов, которые не имели к медицине никакого отношения - метеоролога Александра Артемьева, механика Зиновия Теплинского и начальника станции Владислава Гербовича. Первый должен был выполнять функции медбрата, в задачу механика входило направлять свет, а Гербович дежурил на случай, если кто-то из его товарищей потеряет сознание. Врач решил обойтись без перчаток, т.к. понимал, что придется на ощупь иссекать аппендикс. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, врач произвёл местную анестезию раствором новокаина, после чего сделал при помощи скальпеля 12-сантиметровый разрез в правой подвздошной области. Временами смотря в зеркало, временами на ощупь, он удалил воспалённый аппендикс и ввёл антибиотик в брюшную полость. Рогозов несколько раз был на грани обморока, потерял много крови, но тем не менее операцию завершил. По окончании операции он отметил на на аппендиксе было темное пятно, оно означало, что любое промедление могло привести к летальному исходу. Таким образом, 27-летний советский врач 30 апреля 1961 года за 1 час 45 минут сделал сам себе успешную операцию и вошел в историю. Через пять дней у него нормализовалась температура, ещё через два дня были сняты швы. Это событие описано Леонидом Рогозовым в «Информационном бюллетене Советской антарктической экспедиции», а также в своем дневнике, выдержки из которого приводит British Medical Journal. Там же опубликованы воспоминания начальника станции Новолазаревская Владислава Гербовича. Он утверждает, что Рогозов во время операции был сосредоточен и хладнокровен, а вот ассистенты едва не упали в оборок. Сам Леонид Рогозов пишет (перевод с английского опубликован на сайте NEWSru.com): "Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела... В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию - я дал ему шприц и показал, как это делается... Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного". Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. "Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их... Я становился слабее и слабее, мое сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, - это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!". Операция, выполненная доктором Рогозовым на себе, вошла в десятку подобных актов героизма по версии сборника List Universe. В петербургском музее Арктики и Антарктики в экспозиции представлены хирургические инструменты, которыми Леонид Иванович делал себе эту знаменитую на весь мир операцию. Мы еще опубликуем тут их фотографии и видеосъемку. Экспедиция, в которой участвовал Рогозов, вернулась в Ленинград в октябре 1962 года. Через год он завершил свое обучение в ординатуре и поступил в аспирантуру все того же Ленинградского педиатрического медицинского института. В 1964 году защитил кандидатскую диссертацию «О резекции нижней трети пищевода по поводу рака». За свою долгую медицинскую карьеру Рогозов работал в различных больницах. Последнее место его работы - заведующий отделением хирургии лимфоабдоминального туберкулёза Ленинградского (Санкт-Петербургского) НИИ фтизиопульмонологии. Леонид Рогозов работал фактически до последнего дня жизни. Умер он 21 сентября 2000 года от осложнений после операции в связи с раком желудка. Похоронен на Ковалевском кладбище Санкт-Петербурга. Жисть моя сексуальная! Мне всю жизнь не везло с девушками, не то что бы не везло, до женитьбы было все ок, но потом, как отрезало. Натура у меня конечно блядская. Хотя я и очень сильно люблю свою жену, но всегда тянет налево, охота новых приключений так сказать. С момента моей женитьбы прошло больше семи лет, а за этот период у меня ни разу не было секса на стороне. Кто-то скажет типа мудак, есть жена и спи с нет, так я отвечу, я с ней сплю и секс на высшем уровне, но вот я такая скотина, что надо мне на стороне секс и все тут. Все мои знакомства не приводили ни к чему хорошему, вроде дело идет все к сексу, но происходит что-то непредвиденное, и я в очередной раз обламываюсь. Но, как всем известно, запретный плод сладок и я решился, после долгих попыток затащить кого ни будь в постель, снять за кровные денежки шлюшку, раз ничего с обычными женщинами замутить не могу, что бы хоть как-то себя утешить. Жена уехала на выходные к подружке и вот он заветный телефон подогнанный инетом. Набираю, пригласил, жду. Прошел час, никого нет, я давай им перезванивать, телефон не доступен. Набрал другим, договорился, жду, их нет. Перезваниваю, а мне мол девочек свободных нет, у вас такой район (Бутово), далеко ехать и т д, мол типа извиняйте. Вызвонил третьих, время около 2х, сказали, что через пол часа будут. Но я снова обломился, может они конечно и приезжали, но я уснул, и не помню, звонил кто-то в дверь или нет. В общем, полный писец! Следующее утро, суббота, я полон решимости пригласить очаровательную телочку и оторваться за все годы (возможно с элементами разврата). Позвонил, договорился, ну там рост, возраст, вес и т д. Пообещали через час. Доволен… ну тут-то ничего не должно сорваться, и жене позвонил, она у подружки и домой не собирается пока, шопинг планируют. Достал заранее купленные презервативы, осталось только в ванную и все будет на мази. Быстренько разделся, теплые струйки ласкают мое тело, член стоит в предвкушении классного секса, внутри организма небольшое волнение. Наконец-то, развратный секс о котором я так долго мечтал! Выхожу с ванны, наступаю на какую-то хрень, еблысь, звездочки, искорки, и темно. Очнулся я от звонка в дверь. Первая мысль, что снова ни ничего не вышло, а в дверь сосед или жена уже приехала, хрен знает сколько часов я в отключке был. Открываю дверь, стоит ОНА, высокая. Белокурая блондинка, с пышной грудью, в полупрозрачном платьишке, такое ощущение, что светится из нутрии вся, красивая…офигеть. -Привет, сказала она, - Не ждал? -Конечно ждал, проходи. Не веря, что наконец-то это произошло, я провел ее в комнату. -Ты располагайся, улыбаюсь я, -Куришь? Нет, я на кухню покурю и сейчас буду. Почти дрожащими руками подкурил сигарету, никотин немного стабилизировал мою нервную систему. В одном полотенце, захожу в комнату, и сразу к ней на диванчик, хотел обнять, но она меня отстранила, ага, промелькнула мысля, будет что-то интересное. -Сядь напротив, повелительным тоном сказала она. Сажусь, а хуле, впереди время полно, начинаем игры! -Помнишь, пару лет назад, ты ехал в Самару и по пути подсадил себе девку? -Ну конечно помню, я колесо тогда пробил, и пока его менял, она своровала почти все мое бабло и свалила. –А откуда ты это знаешь, не ты ли она? тихонько охреневая спросил я, хотя вижу что не она. -Ну так вот, у нее был гепатит, презервативов у тебя не было, это я тебе не дала ее трахнуть, а бабло, что бы не повадно в следующий раз было. Я весь в шоке, какая-то чудо-проститутка-прорицательница! -Помнишь подружку на корпоративной вечеринке, на новый год? -Да, ничего не понимая, но, заинтересовавшись, отвечаю я, - Эффектная девка была, уже договорился поехать в гостиницу, поцелуи были такие страстные, что аж дух захватывало, а она куда-то потом пропала. -Если бы ты с ней переспал, она бы тебе потом все мозги прокомпостировала на счет женитьбы, семья твоя бы от этого пострадала. Так она еще назвала пару-тройку случаев, в которых я мог бы попасть и на бабки и на всякие венерологические болячки и т д. и заулыбалась сучка такая. -А ты кто? Спросил я, -Что за хрень ты несешь? -А ты еще не понял? Я Ангел-хранитель! -Ангел-хранитель!? Нифига себе что, я умер, или после удара об ванну у меня галюники, а почему в образе девушки, я то думал они бесполые или мужчины, но никак не девушка. И «хранитель» меня от секса что ли, а с тобой секс то будет, а то я не против. -Помнишь прошлым летом вы всей семьей аварию видели, буквально за пару минут до вас произошла на трассе? Ну так вот, почему ты задержался на эти минуты на заправке дольше помнишь? -Ну смутно, там что-то непонятное с заправкой творилось. -А плиту, упавшую на остановке, там еще люди погибло? -Ну да, я там каждый день автобус ждал, а в тот день проспал на работу, это меня и спасло. Хорошо помню. -Еще много случаев, я все вспоминать не буду, ну ты понял? Ухмыльнулась она. -Вау… супер, мой собственный ангел хранитель!!! -А кто тебе сказал что твой? -Не понял!? -Я не твой ангел, а жены твой. И вот что я пришла, ты не плохой, и мне было забавно за тобой приглядывать, заботясь тем о твоей жене, но с сегодняшнего дня она уже не твоя и я не пригляну за тобой больше, надейся теперь только на свои силы. -Как не моя!?, что за бред…. И что с женой? -Ее время уже пришло, она нужна теперь нам, на небесах. -Ты что охренела, какое время, а мой ангел где, почему он за ней не смотрит? -Да шучу я, другого она сегодня встретит, не достоин ты ее, а ангела у тебя нет, тебе не повезло! -Какого другого, что за бред ты несешь? Но она уже была в коридоре, растворяясь в полумраке. Телефон жены не отвечает, подружки тоже, может просто в метро? Состояние смиренное, не паники не страха, сижу, курю, размышляю… Теперь понятно, почему мне не фартило с чужими женщинами… бля, снова мысли только о сексе. Длинный звонок в дверь, настойчивый, голова трещит, кровь на ванне, поднимаюсь с пола. -Кто там блядь? -Мы, девочек заказывали? -Какие девочки!? Идите нахер отсюда! Из за двери что-то там еще говорили… но мне не до них. Телефон, где телефон, набираю жене, ну что трубку не берет, ты где? -Ало, привет любимый, что хотел, мы тут шопинг с девчонками устроили, ты не против если я куплю…-НЕТ не против, перебиваю я ее, а сердце колотится пытаясь вырваться наружу, как хорошо что я ее слышу, -Покупай что хочешь, а вы в каком магазине? Никуда не выходи, я за тобой! -А что случилось? -Ну, просто сильно соскучился, люблю тебя, хочу тебя, я выезжаю, целую, жди… А мы все еще вместе, налево сходить тянет, и в каждой женщине вижу сексуальный объект моих фантазий, но на яву – ни-ни! Даже если и пойду, есть, кому замой присмотреть, но не разрешит же сучка. Хотя прикольно… кто-то меня бережет. Свадьба Нах*й я попёрся на эту свадьбу, до сих пор не могу понять. Возможно в то время магнитные бури, особенно сильно намагнитили мою бестолковку. А может просто я из своей вежливости не смог отказать другу. х*й его знает. Но теперь я свадьбы обхожу стороной. То есть десятой дорогой. Ну их нах*й. В ту субботу я собирался провести обычный свой день, сидя перед компом. А вечером пойти нахуяриться или сыграть в теннис. Но как назло накануне вечером мне позвонил мой давний кореш Андрюха, про существование которого, я если честно забыл напрочь. Так вот звонит он, значит, мне в пятницу и паническим голосом сообщает. - Лёша выручи меня, пожалуйста. Я завтра женюсь, а свидетель сегодня попал в аварию. Можешь завтра к городскому загсу в одиннадцать часов подъехать? Побыть моим свидетелем? Андрюху я не видел наверное уже месяцев семь. Раньше он был ещё тот распиздяй. Носил рваные джинсы, слушал металл и ебал девок направо и налево. Но потом он встретил ЕЁ. Какое-то белобрысое симпатичное создание, каких миллион. Хуя Андрюха в ней нашёл, я так и не понял. Девица была с какого-то колхоза. Она постоянно смотрела на всех перепуганными глазами, жалась к Андрюхе, как замёрзший щенок и вытирала нос рукой. За всё то недолгое общение с ней я так и не услышал от неё ни одного слова. На моё «привет» она всегда кивала головой. На «пока» голова совершала те же колебания. На «кагдила» просто пожимала костлявым плечом. Она конечно была бы золотой женой. Хуля ей дуре надо было? Локоть мужа за который всегда можно схватиться да кило овсяных хлопьев в месяц, чтоб поддерживать на плаву свою концлагерную фигуру. По одежде тоже вроде как особых запросов у неё не было. Так что я подумал тогда вполне нормальная баба. Хоть и с приветом. Время показало, что всё не так просто было в ней, как показалось на первый взгляд. Андрюха стал меняться. Он с*ка стал носить галстук и брюки со стрелками. Почти бросил пить. На девок больше не смотрел. Когда я предложил ему поехать на сауну и отодрать Ирку с четвёртого дома, то чуть не получил по уху. Ну думаю ещё один кореш, ёбнулся на почве любви. Пожелал я ему тогда счастья и двинул своей дорогой. А он своей. Через пару месяцев я застал эту марсианскую парочку шлифующей городской парк. Я охуел с Андрюхи окончательно. Выглядел он, как европейский офисный червяк. Вежливо со мной поздоровался, поправил галстук и, не глядя на меня двинул со своей колхозной пигалицей дальше. Та в этот раз даже не наградила меня привычным кивком. Просто презрительно оглядела с ног до головы и потелепала дальше, вцепившись мёртвой хваткой в Андрюху. Ладно, думаю, лишь бы им хорошо было. И вот Андрюхе понадобилась моя помощь. Я конечно начал лепить отмазки. Мол денег нет на подарок. И приличного костюма. Но тот пресёк мои попытки на корню. Сказал, что ради старой дружбы я должен приехать и пиздец. Конечно слово «пиздец» не прозвучало. Андрей ни с того ни сего стал правильный до тошноты и не матюгался с завидным упрямством. Ну ладно думаю х*й с ним, как-нибудь переживу это ебучее светопреставление. Андрюхину свадьбу. Саму церемонию, я помню плохо. Обычная вроде хуета с толпой народа в сорок душ, маршем Мендельсона и торжественными речами. Тогда я и услышал в первый раз голос Андрюхиной невесты. Она проблеяла «да» когда её спросили, готова ли она сосать всю жизнь исключительно Андрюхин х*й. Ну или нечто подобное. Затем мы покатались немного по городу и поехали в кафе. Тогда во дворце бракосочетания я вообще ничего подозрительного не заметил. Сейчас войдя в кафе я прищурился от ударившего мне в глаза красного цвета, исходившего как ни странно от лиц родственников жены. Те, пока мы катались по городу, успели нахуяриться в хлам, и теперь сидели с малиновыми, охуевшими ебальниками, выискивая глазами на столе водку. Андрюха без лишних разговоров заказал ещё два ящика. Я сразу, что понял быть беде, и попытался съебнуть. Но тут же нарвался на умоляющий Андрюхин взгляд и присел напротив красномордых трактористов, способных одним махом уничтожить цистерну спиртного. Из Андрюхиных родичей я увидел только батю с мамой, да ещё бабулю в ужасе разглядывающую глобальное истребление водяры. Фермеры, как только увидели, что подвезли топливо, расхватали всё в миг. Из разговоров я понял, что на свадьбе присутствовало девять братьев Андрюхиной жены. Причём всех степеней «юродности». Человек десять дядей и тётей. И ещё штук десять колхозных ебланов и ебланок непонятного происхождения, с какого-то хуя припёршихся сюда. Ну и ясен пень предки этой дурочки. Затем как всегда начался этот долбоебизм с конкурсами и прочей свадебной хуетой. Гости нахуярившись начали чудить не по-детски. Возомнивши себя хозяевами жизни, они суки начали доёбывать официанток, кидать друг в друга табуретки и подозрительно меня разглядывать с целью, как я понял, дать мне по ебалу. Ещё раз пожалев, что сунулся в эту клоаку из ковырятелей навоза, я вышел на улицу позвонить своему корешу Серёге. Надо чтоб он отвёз меня побыстрее домой, пока меня не отвезли в качестве удобрения в какой-нибудь «Рассвет коммунизма». Серёга вопреки обычаю, поднял трубку и абсолютно трезвым голосом ответил «Алло». - Серый, хоть ты в этом городе трезвый, слава яйцам. Забери меня срочно из кафе «Бригантина» или тут фермеры из меня овощ сделают. Я короче на свадьбе завис у Андрюхи Нагорного. - А чё там братан? Кто-то хочет тебе в репу дать? - Да блять. Тут короче родичи жены сливы залили и теперь вокруг меня хороводы водят. Хотят настоящую свадьбу захуярить, ну их нах*й. Я тут единственный чужой. Не будут же они опять друг другу ебальники колошматить. Им это уже не интересно. Так что я Серёга, иду по краю пропасти. - Я понял друг. Спешу на помощь. Пусть только какая гнида тебя тронет. Мы их колхоз потом сделаем зоной стихийного бедствия. Держись. - Жду Серый. Давай быстрее. Между тем тучи по-моему начали сгущаться. На улицу вывалило четыре дегенерата явно кого-то ища. Увидев меня, они суки аж заверещали. Я быстро заскочил обратно в кафе. Между тем там был полный пиздец. Маму Андрюхи тягал какой-то жеребец в пьяном танце. На его батю навалились три красномордых существа и что-то ему втирали. Все остальные шатались по кафе или хуярили водку. Андрюха сидел ни живой ни мёртвый и смотрел в ахуе на свою новую родню. Его жена в своём кругу открыла своё истинное лицо и теперь вовсю танцевала и зажигала с каким-то пьяным ебланом. Я дождался пока Андрюха посмотрит на меня, и кивком головы позвал его на улицу. Когда мы вышли, я сказал. - Слышь Андрюха, тут по-моему скоро будет полный пиздец. Твои новые родичи сейчас выйдут в открытый космос, и тогда ховайся кто может. Я короче позвонил Серёге и сейчас съёбую отсюда. Может мусаров вызовем, пока не поздно? На Андрюху было жалко смотреть. Он непонимающими глазами смотрел на меня. - Леха я вообще не понимаю, что произошло. Как только приехала эта кодла с её колхоза, она сразу поменялась. Я никогда её такой раньше не видел, понимаешь. Как будто в неё бес вселился. - Блять Андрюха подвязывай быстрее с этой х*йнёй. Забирай срочно жену и предков, и покидай этот полигон…- Договорить я не успел. Из кафе с радостным гиканьем вывалилось человек пять трактористов, и начали шмалить. Мы с Андрюхой тихонько спрятались за угол. Один еблан всё-таки заметил какое-то движение и направился к нам. - Слы фраер, а ты чо водку не пьешь? - Обдав парами скипи*ара, фермер угрожающе навис надо мной. - Ты чо дядя, я ж водила. Кто ж тебя домой везти будет. Или хочешь, чтоб я в столб въебался? - Да мне пох*й. – Фермер выудил полбутылки водки и ткнул её мне. – Пей с*ка. Всю. Залпом. - Ты чё оглох человек? Я за рулём блять. – В горле у меня пересохло. Предчувствие беды наполнило с головы до ног. Сейчас из меня должны сделать отбивную. Ещё и Андрюха с*ка куда-то делся. - Ты охуел фраерок. Ты как со мной базаришь? – Бугай покачиваясь повернулся и крикнул – Федя блять, Ии сюа. К нам подошло такое же тупое создание с помидором вместо головы. - Слы Федь, фраерок за здоровье молодых писят грамм не хочет влупить. Чо делать будем? - По ебалу и в огород закопать суку. - Ну чё пидор допрыгался? - Бугай схватил меня за шкирку и потащил за кафе. Я со всей дури въебал ему по челюсти локтем. Он осел. Тут же подбежал Федя и ебанул меня своей кувалдой по горлу. Я крякнул и отступил. Тут же встал в стойку. Тракторист начал приближаться ко мне с дибильной улыбкой. Сзади Фёдора мелькнула тень. Хуякс! Подкошенный фермер упал ебалом вниз. Сзади него стоял Андрюха с кирпичом в руке. Рубаха вылезла у него из штанов, а глаза были наполнены гневом. - Пошли Лёха захуярим их всех. Там моей уже под юбку залазят. Андрюху было не узнать. Куда делся тот вылизанный пай-мальчик с набриолинеными волосами с неизменным галстуком? Мне стало его жалко. Ему рога при его родаках ставят, а он бессилен против этих дикарей. Я психанул. Какого хуя какие-то колхари должны тут нам мозги ебать. Менты нихуя не сделают, это однозначно. Скажут это наше личное. Нужно самим разобраться с этой охуевшей кодлой рыцарей помидорных грядок. - Сейчас Серёга подъедет и мы с ними поговорим. Не волнуйся. Мы уладим этот вопрос. Андрюха с благодарностью глянул на меня. Между тем первый колхозник настоятельно требовавший, чтобы я выпил водки, начал тряся головой подниматься на ноги. Прежде чем я успел пикнуть Андрюхин кирпич полетел в его сторону и попал идиоту прямо в скулу. Бугай принял прежнее положение. Минут через десять подъехал Серёга. Мы кратко описали ему ситуацию и количество существ, нуждающихся в госпитализации. Серёга призадумался. Скажу сразу, он был ещё тот товарищ. Тормозов у него никогда не было. Он мог один полезть в драку хоть с пятьюдесятью боксёрами. Безбашеный он немного был. Поэтому сейчас во время нашего рассказа глаза у него подозрительно сияли. Мне это не понравилось. В общем план был прост. Серёга подгоняет машину к чёрному входу. Затем мы все заходим с парадного. Я иду к Андрюхиным родакам, а Андрюха забирает свою жену. Серёга в это время нас прикрывает и если надо безбожно крошит черепа повелителям кукурузных початков, решившим нам помешать. Он раздал нам оружие, которое захватил с собой. Две монтировки и биту. Заглянув к нему в багажник, я увидел здоровенный топор. Во бля, на войну собирался человек. Спрятав смертельное оружие под пиджаками, мы подошли к парадному входу. Несколько ебланов проводили нас тупыми взглядами вовнутрь. В кафе мы застали всю ту же картину. Только владельцы курятников танцевали уже совсем хуёво. Они периодически падали на пятую точку. Их более трезвые товарищи вливали в них горючее и они вновь поднимались и продолжали танцы. Я бодрым шагом подошёл к маману Андрюхи и оторвал от её плеча присосавшегося фермера. Тот недовольно замычал. - Слыш колхоз, там мусара за вами приехали, сейчас вас всех пиздить будут сапогами, так что спасайся бегством быстрее. – Пока тракторист осознавал всю опасность своего положения, я схватил под мышки Андрюхиных маму и бабушку и дал чёсу. Краем глаза я заметил, как Андрюха с Серёгой отдирают набор костей завёрнутых в фату от поздравляющей её кучки огородных паразитов. Причём сама невеста с*ка сопротивлялась и брыкалась, как тигр. Серёга слегка въебал её по голове и дело вроде пошло веселей. Выбежав на улицу я кинул на заднее сиденье Серёгиной «девятки» охуевших тёток и рванул обратно. По пути дал в нос какому-то еблану, который вылез проверить куда это грузят столь бесценный груз. Забежав в кафе, я увидел, что Андрюха и Серега волокут обмякшую невесту к выходу. За ними надрываясь от смеха топали штук десять трактористов. Может подумали, что это типа похищение или новый конкурс. Я начал искать глазами Андрюхиного папашу. Тот сидел за столом. В лицо ему по-дружески тыкал своей кувалдой новый родственник и что-то ему втирал. От каждого дружеского тычка у бати падали очки и он проваливался в легкий нокдаун. Я подошёл и аккуратно взял батю под руку. Сзади на меня повесилось какое-то рождённое в хлеву создание женского рода и потащило танцевать. Пока я скидывал со своих плеч доярку, новый батин родич поднялся с целью, как я понял отбить своего собеседника. Похоже настал критический момент. Я переебал родича ногой в живот и потащил Андрюхиного батю на выход. Родич упал на стол и смёл половину стоящих там блюд. Отупевшая от водки толпа начала догонять, что свадьба подошла к кульминации и ломанулась за мной. Я выбежал во двор и остановился. Перед Серёгиной машиной стояла толпа деревенских насекомых и тупо смотрела, как Серега одному за другим расхуяривает бошки битой. Когда уцелевших осталось человека три, они сообразили, что их почему –то пиздят. Они развернулись и пьяно зателепали в кафе. На них тут же обрушилась толпа их сородичей пытающаяся догнать меня. Серега, воспользовавшись суматохой, вновь начал размахивать битой, разрушая целостность колхозных тел. Я упал под напором толпы. Затем отполз, схватил батю и вкинул его на заднее сиденье, а сам попытался впихнуться на переднее, но там уже сидел Андрюха со своей неблаговерной. Я развернулся и схватил Серёгу за воротник, за что чуть не получил по кумполу битой. - Серый заканчивай уже. А то я смотрю ты во вкус вошел. Трактористы охуевшие от такого неожиданного массажа расползались в разные стороны потирая разные части тел. Серега немного ещё добавил им адреналину, пока расчищал дорогу для выезда. Мы запрыгнули в машину и рванули. Я втиснулся на заднее сиденье, сделав из Андрюхиной бабушки лепешку. Ничего потерпит. Главное съебаться, пока враг не собрал остатки сил и не кинулся в контратаку. Серёга вёл машину недовольный. Видно разозлился когда я оторвал от экзекуции овощных олигархов. Как он вообще мог уложить пятнадцать человек, хоть и пьяных в сиську, а у самого ни царапины… - Слышь Лёха, а где мой батя? – Андрюха с удивлением смотрел на заднее сиденье. Я глянул туда куда вкинул его батю. Там сонно втыкал какой-то жёнин родич-алкаш. Видно в суматохе я потерял батю и вкинул вместо него в машину этого козла. - Блять тормози Серый. Нужно ехать обратно, за Андрюхиным батей. - Ну ты Лёха даешь. Больше никого не перепутал? Все свои? – Серёга вроде как злился, но лицо было довольное. Видать гаду понравилось месить битой помидорные морды. Мы остановились. Я схватил тракториста и придав ему нужное ускорение пинком, отправил отдыхать в ближайшие кусты. Затем мы развернулись и поехали выручать Андрюхиного батю. Серёгина «девятка» визгнув тормозами остановилась возле парадного входа кафе. Перед входом стояла толпа человек пятнадцать и что-то бурно обсуждала. По злым красным рожам было видно, что обсуждали совсем не геополитическую ситуацию в период эпохи «застоя». Впрочем, когда Серёга вышел из машины и вытащил свою биту, злость их куда-то испарилась. Человек восемь кульбитами побежали изучать местные экземпляры флоры. Остальные слегка посторонились. Мы зашли в кафе. Музыки не было. Уцелевшие колдыри сидели за столами и втыкали в остатки пищи. Андрюхиного бати нигде не было. Мы пошли к чёрному входу. Серёга по пути вырубил двух слишком активных фермеров, пытающихся с ним познакомиться. Мы вышли на улицу и продолжили поиск. После пятиминутного лазания по кустам мы обнаружили батю вцепившегося в дерево руками и ногами. Из носа его текла кровь, а под глазом был здоровенный фингал. Мы отодрали его с большей частью коры дерева и понесли к машине. Возле «девятки» уже начали собираться колхозные глисты с целью отомстить за повреждённые органы. Серёга пару раз взмахнул битой и фермеры приняли прежнее, ожидающее атаки положение за ближайшими деревьями. Наконец мы уехали с этой помойки. Я, сидя на Андрюхиной бабке с благодарностью разглядывал Серёгин затылок. Если бы не он, думаю, пришлось бы работать у Андрюхи на свадьбе боксёрской грушей. - Спасибо тебе Серый. – Говорю. Серёга довольно сказал. - Тебе спасибо братан. Давно я такого кайфа не получал. В следующий раз на свадьбу бери меня. Да нет, думаю, в пизду теперь эти свадьбы. Не понравилось мне. Ремонт Когда мне стукнуло двенадцать лет, ко мне пришёл мой дед, и сказал: - Я старый солдат, и не знаю слов любви. Да они тебе и не нужны в общем-то. Свою любовь к тебе, внучка, я выражаю в виде двухкомнатной квартиры, которую ты обретёшь сразу же после того как я умру. В чём подвох, спросишь? А в том что я ещё бодр, весел, и не ссусь под себя. А это значит, что хату ты получишь нескоро. Травить меня бесполезно, я два раза ел пирожки твоей мамы, и выжил. Значит, у меня иммунитет даже к плутонию. Долго ждать будешь. И дед меня не обманул. Собственницей двухкомнатной жилплощади я стала только через десять лет. И ещё года два после этого просто буйно радовалась тому, что мне больше не нужно есть пирожки своей мамы, а так же с ней жить. Потом эйфория прошла, и на её место пришла грусть. Ибо я узрела на своей площади разруху. Разруха была везде: в вытертых обоях, в ржавом унитазе, и в пожелтевшей клеёнке, которой были оклеены стены туалета. Грусть, в свою очередь, сменилась тоской. Потому что денег на ремонт у меня не было, а мужика, у которого их можно было бы выклянчить – у меня не было вообще никогда в жизни. Но разруха всё сильнее действовала на мою психику, и последней каплей стала худая плешивая мышь, насравшая мне на обеденный стол, и там же почему-то скончавшаяся. Похоронив мышь в ржавом унитазе, я подбила свою наличность, и выяснила, что моих накоплений хватит на пять рулонов обоев и пачку клея. Остальные стройматериалы я намеревалась спиздить у соседа дяди Вити, который очень удачно затеял у себя евроремонт, а материалы очень по-глупому хранил в общем коридоре. Новый унитаз у меня тоже имелся. Его уже заблаговременно где-то спиздил мой покойный дед, и припрятал на балконе. Как знал, как знал. Украв у дяди Вити коробку плитки, тридцать метров плинтуса, и банку белой краски, попутно прикидывая: а не дадут ли мне пизды, если я попру ещё и итальянский смеситесь для ванной, я занялась ремонтом в стиле «Сам себе молдаванин». Два дня я обдирала старые обои, мысленно матеря покойного предка. Обоев на стене было три слоя, плюс старые газеты. Чем он их приклеивал я не знаю, но обои не желали отдираться даже в промокшем виде. Поэтому на третий день я озверела, и решила приклеить четвёртый слой обоев. Так теплее зимой будет. Порезав недрогнувшей рукой все пять рулонов обоев на одинаковые куски, я смутно и запоздало начала подозревать, что молдаванин из меня совсем негодный. Хуёвый даже, не побоюсь этого слова, из меня молдаванин. Потому что мне никто не сказал про то, что рисунок на стыке обоев должен совпадать. А рисунок там был, и знатный: под зелёной пальмой, в голубой луже, в лучах оранжевого солнца, маленький тигрёнок сосёт сиську у бегемота, вывалившего язык. Ну, может, и не у бегемота, и не сиську, но, во всяком случае, очень на то похоже. И рисунок этот повторяется три миллиона раз. Я сложила на полу нарезанные куски, и предсказуемо обнаружила, что рисунок очень даже хорошо совпадает. Идеально, я бы даже сказала. Если вам, конечно, нравятся тигрята, ебущие в рот бегемота, и бегемоты, лижущие тигриную жопу. И всё это в пальмах. Лично мне получившийся паззл понравился даже больше чем оригинал, но небольшая проблема была в том, что обклеивать этой зоофилией я собиралась детскую комнату. Справедливо рассудив, что пятилетний ребёнок вряд ли поймёт что именно тигрёнок сосёт у бегемотика, а через пару лет, возможно, я познакомлюсь с олигархом или, на худой конец, с молдаванином, которые переклеят мне тут всё заново, и намазала клеем первый кусок. Приклеив на стену три обоины, и полюбовавшись на ряд тигриных жоп во рту у бегемотов, я наткнулась на преграду в виде шкафа. Всем известно, что я богатырской силы женщина, и что я умею таскать на плече пьяных, активно сопротивляющихся, стокилограммовых мужиков, но всему есть предел. Шкаф я поднять точно не смогу. Это же не икеевский шкаф Анебуда из прессованного картона, а Дедушкин Опиздинительно Огромный и Тяжёлый Шкаф-Мутант. Следовательно, придётся звонить Никитосу. Никитос, которого я на заре своей писательской карьеры очень тепло описала в рассказе Человек-Мудак, не зря носил столь гордое погоняло. После всего, что между нами было, он меня не убил, не съел мою печень, и даже не возненавидел. Он стал со мной дружить. Справедливо полагая, что такой неординарный человек как я непременно может ему пригодиться в будущем. Правда, за прошедшие десять лет я ему ещё ни разу не пригождалась. Зато он мне – очень часто. Я женщина хваткая и меркантильная, это тоже все знают. - Никитос, - сексуально прошептала я в телефонную трубку. – Хочешь почти бесплатно посмотреть как тигрёнок ебёт бегемотика под пальмой в лучах солнца? - Почём коробок? – сразу соориентировался Никитос, припомнив, судя по всему, тот постыдный случай, когда я покурила зелёных наркотиков, и пять часов разговаривала по-немецки с нарисованными на стене рыбками. При том, что я и немецкого-то не знаю. - Обижаете, начальник. Я в завязке. И сейчас серьёзна как раковая опухоль. Приезжай, мой бурундучок. Дело есть. Бурундучок приехал через час, и, склонив голову, стал рассматривать мои новые обои. - Впечатляет? – Я похлопала его по плечу, и гордо задрала подбородок. – Свежо? Смело? Нетрадиционно? - Великолепно. – Никитос повернулся ко мне лицом. – Ребёнок будет в восторге. Если ты, конечно, не собираешься предварительно выколоть ему глаза. Я так понимаю, за просмотр сей абстракции ты что-то со мной теперь сделаешь? - Само собой. Видишь шкаф? – Я кивнула головой на преграду. Глаза Никитоса налились слезами: - Это же Дедушкин Опиздинительно Огромный и Тяжёлый Шкаф-Мутант! - Именно так. – Я ободряюще улыбнулась. – И тебе надо его вытащить из комнаты. Или, как минимум, отодвинуть к противоположной стене. Чтобы я и дальше могла клеить свои весёлые картинки. - У меня треснет жопа. – Попробовал подавить на жалость Никитос. - А у меня много клея. – Я знала как его подбодрить. - Я могу умереть! – Никитос явно не желал мне помогать. - У меня хорошие связи на Митинском кладбище. Бери шкаф, и не вздумай убегать балконами. – Припомнила я ему давний косяк. - Я имею право на звонок другу! – истерично взвизгнул Никитос, и судорожно потыкал в кнопки телефона. Я возражать не стала. Ещё через час приехал очень полезный друг Никитоса, который, подозреваю, был профессиональным молдаванином. Ибо припёр с собой какие-то ремни, и мешок чего-то вонючего. Ремнями он ловко подпоясал Дедушкин Шкаф, а вонючий мешок вручил мне, и застенчиво сказал: - А это вам. - Там говно? – Я ещё раз принюхалась к мешку, и вопросительно посмотрела на дарителя. - Там обои. – Даритель покраснел, и старательно отводил взгляд от моих весёлых картинок. – Сухие обои. Их надо развести водой, и получится такая как бы кашица. Её нужно черпать, и размазывать по стенам. Потом, когда всё засохнет, будет очень красиво. Я растрогалась: - Они, наверное, дорогие? Сколько с меня? - Это подарок. – Покраснел молдаванин. – Мне за них Никита деньги отдаст. Он сказал, что вы немножко на голову ёбнутая, но ваш ребёнок страдать не должен. Давайте мы этих совокупляющихся мумми-троллей отклеим, и намажем стены кашицей? - Я вот тебе щас жопу кашицей намажу! – Возмутилась я, и сурово посмотрела на скорчившегося за шкафом Никитоса. – Обои прекрасны, мой ребёнок тоже на голову ёбнутый, и они ему нравятся. А кашицей я щас туалет поклею. Не пропадать же добру? Под кряхтяще-пердящие звуки, доносящиеся из комнаты, я развела в тазике сухие обои, и передумала клеить туалет. На кашицу получившаяся продрись была похожа меньше всего. Больше всего она была похожа на блевотину. Жёлто-зелёную, с вкраплениями корейской морковки и кукурузы Бондюэль. - Эй! – Я высунула голову в прихожую. – Это точно надо мазать на стену? Ответом мне послужил громкий одинокий пук. Зачерпнув ладошкой немного продриси, я шлёпнула её на стену, и аккуратно размазала пластмассовым мастерком. Получилось ещё хуже чем было, зато под цвет ржавого унитаза. Понимая, что за нами Москва, и отступать уже некуда, я быстро обмазала блевотиной все стены, и, увлекшись, дверь. Отступив на шаг назад, и откинув со лба волосы, я стала созерцать. - А что это торчит? – Сзади незаметно подкрался молдаванин, и испортил мне созерцание. - Это торчит гвоздь. – Миролюбиво ответила я. – На нём в будущем будет висеть держатель для туалетной бумаги. А вот на этот я повешу птичку-палево. Она всегда тут висит. (Лирическое отступление: когда-то мне подарили совершенно мудацкую игрушку: деревянную клетку с сидящей внутри птичкой, которая реагирует на звук, и начинает горласто петь. Я долго думала куда её можно пристроить с пользой, и повесила птицу в туалете. За полгода все мои друзья отучились какать у меня дома. Птичка-палево реагировала громкими песнями на самый минимальный пердёж) - И много у вас тут гвоздиков? – Отчего-то напрягся молдаванин. - Да дохуя! – Я обвела широким жестом стены туалета. – Вот тут гвоздик для автоматического освежителя, на этом висит моя фотография, а вон на том – полочка для свежей прессы. А что не так? - Вы на мешочке с обоями инструкцию не читали? Я не люблю такие вопросы. Они никогда не предвещают ничего хорошего. Но пришлось признаться в том, что ничего я на мешочке не читала. И очень зря. Потому что на мешочке было написано, что прежде чем клеить жидкие обои, надо предварительно удалить из стен все металлические предметы. Иначе через неделю на их месте появятся ржавые пятна большого диаметра. Я совершенно не расстроилась, ибо при таком раскладе унитаз можно смело не менять. Посчитав туалет вполне отремонтированным, я заглянула в комнату с ревизией. Ревизия меня удовлетворила, шкаф был перемещён к противоположной стене, а Никитос лежал у порога мёртвым. - Он очень старался. – Прокомментировал картину молдаванин. – Теперь ему нужно дать пива. - Пизды ему нужно дать, симулянту. – Покривила я душой, скорее, по привычке, и ушла в магазин за пивом, но купила зачем-то водки. …Дальнейший ход ремонта я помню смутно. В туалете беспрестанно надрывалась птичка-палево, в тазике с остатками жидких обоев поднялся уровень и прибавилось кукурузы, в ушах звенел мой собственный отчаянный крик: «Не срать! Я всё слышу!», и перед глазами мелькали ебущиеся бегемотики. Очнулась я через три дня. В доме было тихо, и пахло одиночеством. Детская комната была полностью обклеена обоями, включая потолок и люстру. В тазике с клеем намертво застыл мой зимний сапог, из голенища которого задорно выглядывал резиновый х*й. Это же слово было нацарапано на дверце Дедушкиного Опиздинительного Шкафа. Причём, моим почерком. Перекрестившись, я заглянула в туалет. Блевотина на стенах высохла, и, как и обещал молдаванин, всё было очень красиво: со стен на меня с укором смотрели неровные коричневые пятна, меньше всего похожие на ржавчину, и больше всего наталкивающие на мысль, что кто-то вытирал о стены жопу. Птичка-палево была заботливо укутана в три рулона туалетной бумаги, и молчала. Унитаза не было вообще. Зато пол туалета был выложен спизженной у дяди Вити плиткой. Вернее, тремя плитками. А на двери белой краской нарисована жопа. Всё-таки, погоняло у Никитоса очень правильное. А в том, что к этому приложил руку именно мой друг – я не сомневалась ни секунды. Никитоса я по-своему очень даже люблю, поэтому обои в детской я не меняла шесть лет. И столько же не трогала Дедушкин Шкаф. И лишь не так давно, решив, наконец, сменить мебель и уничтожить бегемотиков, с помощью мужа я отодвинула шкаф, и со слезами счастья узрела на стене за ним привет из прошлого. Который выглядел как надпись на обоях, выложенная пластилином: «ЛИДА! ТЫ ПИДОРАСКА!» Как я трахал черепашку Черепашка. Так я называю свою соседку, а ведь когда-то я хотел её трахнуть. Это сейчас она постоянно забуханная черепашка, а вот, хотя бы вернуть лет 5 вспять, её бы можно было номинировать , как минимум на мисс района. Я даже одно время захаживал к ней гости, с целью жахнуть в её узкодырочные отверстия. Часто, общаясь с ней летом на лавочке возле дома, мы немного преступили грань «сосед-соседка или знакомый-знакомая»: разговорившись, она разоткровенничалась на тему ••бли и рассказала, что любит ролевые игры, такие, как например «школьница-физрук», «уборщица Клава и школьный трудовик», «гинеколог-и пи••да»; ну, и самая её любимая игра, от которой она обильно увлажнялась при одной мысли — это «маньяк-жертва». С этой минуты вы••бать черепашку, стало моей идеей «фикс» И вот, однажды я не сдержался: Выпив изрядное количество продаваемой в близлежащем кафе «Артек» спиртосодержащей продукции, я решил идти прямиком к ней домой, в качестве маньяка, попутно захватив у себя дома разводной ключ, чопики и сантехнические прокладки. Переодеться в рабочего было невозможным, по причине отсутствия серого халата и перчаток. Но выход, как говорится найдётся, если есть смекалка и половое желание. Поэтому я спи••дил на тех. этаже халат уборщицы и резиновые рукавицы. Позвонив в двери, черепашка удивлённо открыла свой не без того рабочий ротик и продолжая сосать эскимо на палочке сказала: —Что такое? Сегодня маскарад? — Сантехника вызывала? — спросил я — Нет — По••уй,— толкнув её нежно в сиську я вошёл к ней в квартиру,— где течёт раковина? Снимай трусы, будем ремонтировать! — Нуууу, не надооооооо..... После её сексуального «нууу не надоооо» Мой половой ••уй вздыбился и отступать не было сил. Видя на моём лице счастливую улыбку, она сразу почувствовала опасность в области половых органов. было уже поздно – мои руки уже тянули ее в ванную. Почему в ванную? Ну я же сантехник, хуле. Вика закричала: (её Викой зовут) - Ай! Ай! Ай! Андрюш, не надо, пожалуйста! У меня экзамен завтра! При чём тут экзамен, она видимо не знала сама, да и мне, «старому сантехнику Прохору Степанычу» было насрать на душевные терзания молодой красавицы. Упругий и жесткий половой хер, возбудившись, уже не мог сдержать себя и выпрыгнул из трусов, как чёртик из коробочки. Начал я с анальной прочистки, засорившейся трубы... В общем, роли маньяк-жертва театрально правильно были распределены заранее . Когда я доходил до изогнутого «колена трубы», Вика, схватилась за какую-то верёвочку и, сверху на неё упал зелёный тазик накрывший смешно, по-черепашьему, её прекрасную спинку! Изобразив испуг, Виктория очень нежно и тихонечко наложила на кафель маленькую кучку младенческой какашечки, и, расслабив полужопия, приняла позу моей любимой буквы «Z». Вытянув член и а••уев от такого кошмара у девушки, я запихнул ей свой сантехнический чопик и прокладку в сифонящее отверстие, а она, ощутив оргазм буквально уже с третьей фрикции вяло поползла к выходу с тазиком на спине, напоминая чепепашку. Ага, вот. Пользуясь моментом её неги, я поспешил ретироваться, ибо не хотел выслушивать посторгазменный плач девушки, которым непременно закончилась бы наша встреча. Сейчас, черепашка меня знать не знает — сменила номер и сняла звонок с двери. Живёт она прямо подо мной и постоянно врубает комп с сигналами мэйлру агента на всю свою системную громкость+ херовенькие колонки, издающие «средние частоты», как у советского матюгальника, которые я, как музыкант, органически не перевариваю. А позавчера ночью, перед работой, я возненавидел черепашку и любимую по пьяни группу Любэ исполняющую вместе с Дюжевым и Безруковым, за пятичасовое прослушивание песни « Эх, Заря, Заря Заря-яя-я---а-а-А! АЯ А!» поставленной на «LOOP REPLAY», видимо назло мне. Хотя в том, что она опять с горя забухала — я не сомневаюсь. Подскажите, как мне избавиться от её за••бов и помириться с соседкой?? Рождественская сказка Эта история, так же как и сотни других невероятных историй, приключилась тёплым и снежным декабрьским вечером, в акурат под рождество. И по стечению обстоятельств именно в этот день Вовке исполнилось, ни много ни мало а ровно пятьдесят два года. Две трети из которых он просто проспал, а оставшеюся треть практически и не помнил. Свой первый день рождения он встретил на ступеньках местного УВД замотанным в потёртую синтетическую шубу леопардового расцвета. После чего в его жизни замелькали больницы, приюты, снова больницы и наконец, интернат для умственно отсталых детей, где он собственно и вырос, возмужал, и где ему разрешили впоследствии работать дворником. Жил Вовка в небольшой комнатушке в северном флигеле интерната, который располагался на территории старинной усадьбы графа ... Какого именно графа он, к сожалению, не помнил, да и это мало относится к нашей истории, так как историей Вовка не интересовался. Он вообще ничем не интересовался, а просто любил бабочек, компот из сухофруктов и старую игрушку "калейдоскоп". Вот и сегодня, как в прочем и всегда по вечерам, он сидел на табурете у окна, пил горячий компот и рассматривал причудливые и разноцветные абстракции, рождающиеся в глубинах его подсознания и состоящие из разноцветных стекляшек, привычно пересыпающихся в недрах "калейдоскопа". За окном размеренно падал снег. Было удивительно тихо и если очень прислушаться, то можно было расслышать как при встрече, нежно касаясь друг друга, здороваются большие и пушистые снежинки, игриво разлетаются в стороны и медленно опускаются на землю, превращаясь в первый рождественский снег. -Ээээхххх, - грустно вздохнул Вовка и, протерев рукавом свитера оконное стекло, с тоскою посмотрел на зелёную красавицу ёлку, растущую прямо посередине двора. Ему было по-настоящему обидно и тоскливо. Обидно потому, что ему снова не разрешили наряжать ёлочку, а тоскливо от того, что у него не было друзей, которые могли бы прийти к нему на день рожденья. - Ишь чего придумал , старый дурак, - грозно прокричала Тамара Александровна, - У меня тут детишек тридцать человек желающих , а ему видите ли ёлочку нарядить захотелось, подбери сопли, совсем в детство впал. Иди вон лучше дорожку до хозблока почисть, и нечего тут слюни распускать. В моём интернате и без тебя идиотов хватает. После чего директриса властно выставила Вовку за дверь, надев ему на руки красные рукавички и сунув под нос здоровенную лопату. Эта сцена неизменно повторялась каждое рождество, от чего Вовке становилось необъяснимо грустно. И этот год, увы, не стал исключением. -Ээээхххх, - снова вздохнул Вовка и обречённо заглянул в "калейдоскоп", где его маленькие "стеклянные друзья" привычно праздновали его очередной день рождения. Все было, как всегда и ничего не предвещало чего-либо из ряда вон выходящего. Как вдруг разноцветные стекляшки, с шелестом перемешавшись, сложились сначала в разноцветную снежинку, а потом совершенно необъяснимым образом в дорожный знак "поворот на право". - Гы! - удивился Вовка и снова крутанул "калейдоскоп". Знак никуда не пропадал, а даже стал более отчётливым и ровным. - Гы-гы-гы! - Вовка поднялся с табуретки и, приложив игрушку к правому глазу, сделал неуверенный шаг в ту сторону, в которую показывал знак. Так он дошёл до середины комнаты. Затем, "знак" поменял направление на "прямо", затем "налево" и ещё раз "налево". Так, слушаясь подсказок "калейдоскопа", Вовка оказался сначала на улице, а потом и около зелёной красавицы ёлочки."STOP" скомандовал очередной дорожный "знак". Вовка послушался и остановился и, убрав от глаз калейдоскоп, осмотрелся по сторонам. На улице было темно и Вовка не сразу смог разглядеть приличного размера обувную коробку, завёрнутую в серебристую фольгу и перевязанную голубой шёлковой ленточкой. - Гы, - удивилённо произнёс Вовка и огляделся по сторонам. Двор был абсолютно пуст. Немного побаиваясь, что его заметят и будут ругать, он осторожно поднял коробку и, озираясь, попятился в сторону флигеля. Придя в свою комнатушку, Вовка положил коробку на подоконник и, ещё раз оглянувшись на всякий случай по сторонам, развязал шёлковый бантик и аккуратно приподнял крышку. - Гы! - испуганно воскликнул Вовка и отскочил от окна. Из коробки на него пристально смотрели два, как ему показалось, огненно красных глаза. Вовка слегка остолбенев, неуверенно переминался с ноги на ногу. Вдруг в коробке что-то зашевелилось, чихнуло и, брызнув в разные стороны разноцветным серпантином, на подоконник выпрыгнул неожиданно-зелёный бурундучок в золотистом колпачке и жёлтеньких брючках на лямочке. - Привет братишка! - пропищал бурундучок и расползся в безукоризненном реверансе. - Гы, - поздоровался слегка опешивший от неожиданности Вовка. - Есть чего-нибудь выпить? - бодренько взвизгнул странный гость и залпом выпил остатки компота из рядом стоящего на подоконнике стакана, - тьфу какая мерзость! Бурундучок скорчил недовольную рожицу и быстро запрыгнул обратно в коробку. Но уже через секунду он выскочил оттуда с бутылкой "Абрау-Дюрсо" и двумя хрустальными бокалами. - Ну что, давай гулять! - взвизгнул зверек, и пробка с характерным для шампанского щелчком впечаталась в потолок. - С днюхой, дружище! И с наступающим рождеством! - торжественно произнёс бурундучок и разлил вино по бокалам, – налетай! - Гы, - неуверенно произнёс Вовка, ведь он никогда не пил вина и тем более не пил вина с бурундучками. Но всё же взял бокал и осторожно сделал глоток. - Не-ет, так не пойдёт, надо до дна! - прозвенел бурундучок, поучительно потрясая пальцем около Вовкиного носа. Вовка послушно допил вино и удивлённо посмотрел на зверюшку. Он чувствовал какое-то странное расположение к этому маленькому созданью и уже даже доверял ему. - Гы? - спросил Вовка - Конечно друзья, а то, как ищё! - взвизгнул бурундучок и разлил по второй. Они снова выпили, потом ещё и ещё... - Так! Ну, всё, а теперь подарки и праздничный концерт, - провизжал новый друг и Вовка расплылся в беззубой улыбке. Он очень-очень любил подарки и праздничные концерты, всякие хороводы, и красочные фейерверки. Бурундучок ловко накрыв крышкой коробку, запрыгнул на неё и лихо отбив чечётку звонко произнёс волшебное заклинание - тирили-тирили-тирили-бом, пум-пум-пи-ду-пу! - затем шустро спрыгнув на подоконник, поклонился и под идущие откуда-то сверху звуки фанфар торжественно произнёс: - Праздничную церемонию по раздаче подарков предлагаю считать открытой! Налетай! - Гыыыыыы! – Вовка смеясь и хлопая в ладоши, немедленно открыл коробку и извлёк оттуда розовую шапочку с ярко-красным помпоном. - Эххххх, - умилённо произнёс Вовка, это была его мечта, точно такую же шапочку он видел на Леночке Гусевой из экспериментальной группы по обучению компьютерной графике детей, страдающих синдромом Дауна . Он радостно нахлобучил её себе на голову и важно прошелся по комнате. - Гы? - поблагодарил и одновременно спросил Вовка бурундучка. - Да не вопрос, дружище! Да сколько угодно! - бурундучок вновь проделал фокус с чечёткой и в следующую секунду Вовка обнаружил в волшебной коробке вкусного "петушка на палочке". - Гы-гы, - чуть не заплакав от радости пролепетал Вовка, нежно обняв нового, и уже, наверно, своего лучшего друга. - Так-так-так... ну всё, пожалуйста, без сантиментов! И тем более некогда нам, у нас полно дел, бери коробку и двигай за мной! - Ну что смотришь? Пошли, пошли! Бурундучок шустро спрыгнул на пол и в два прыжка оказался у входной двери. - Вперёд приятель! Нас ждут великие дела! И уже через пару минут приятели оказались около двери интерната на, припорошенном свежим рождественским снежком, крыльце. - Гы… - растерянно проговорил Вовка - Ну и что? Подумаешь закрыто! А коробка нам, по-твоему, на что? - невозмутимо пропищал бурундучок. Вовка спрятав в карман, мешающий ему, "калейдоскоп", открыл серебряную коробку. В ней лежал ключ от входной двери. - Гы, - утвердительно кивнул Вовка и повернул ключ в замочной скважине. Аккуратно вытерев ноги о половичок, друзья прошли во внутренние помещения интерната и остановились посередине просторного и освещённого всего одной лампочкой, холла. - А теперь мы будем веселиться, - пропищал бурундочок и, резко изменившись в мордочке, начал внезапно расти. Глаза заблестели адским пламенем, жёлтые брючки с треском порвались и упали на пол, шерсть вываливалась клоками, зубы превратились в огромные и острые клыки, а полоски на спине в ярко-красный гребень, покрытый ужасными шипами. И вот уже через минуту смешной бурундучок превратился в отвратительного монстра около трёх метров высотой. - Гы, - испуганно пролепетал Вовка, и попятился было к двери. - Имя мне Лувезьлов! - прогремел голос чудовища - Открой коробку! Возьми! Иди! Делай! Вовка испуганно открыл коробку и извлёк оттуда огромный тесак для рубки мяса. В этот момент монстр коснулся его плеча и Вовка почувствовал, как неведомые силы наполняют его мышцы мощью дотоле ему неизвестной, а мозг яростью и уверенностью. - Да мой господин, - неожиданно отчётливо произнес Вовка и уверенным шагом направился в сторону ординаторской. День у Тамары Александровны Купцовой, директора интерната для слаборазвитых детей, выдался хлопотным и суетливым. Все эти предновогодние приготовления, отчёты, балансы совсем свалили с ног "железную леди". Она так устала, что даже не проснулась, когда в ординаторскую медленными шагами вошёл Вовка и с силой обрушил на её хрупкую шею остро отточенный, неумолимый "мясоруб". Небрежно брызнув кровяными струйками на отчётные документы, обезглавленная тушка Тамары Александровны, нелепо осела на пол, плюхнувшись со стула, как мешок с корнеплодами. А мирно спящая голова, как бильярдный шарик откатилась к настольной лампе изготовленной предположительно в середине девятнадцатого века. - Страйк!!! - воскликнул Вовка и, схватив за волосы голову директрисы, с силой запустил её в открытую настежь форточку. После чего по-военному развернувшись на каблуках, он гигантскими шагами, будто паря в воздухе, молча побежал по коридорам, высоко держа над головой окровавленный "мясоруб". Дверь с табличкой "женская палата" открылась с издевательским скрипом. - Спокойно, - прошипел Лувезьлов и, взмахнув лапой, осыпал комнату каким-то нереальным, блестящим серпантином, - Теперь они не проснутся. Иди и твори! - произнёс монстр и отойдя от двери взглядом поджёг банкетку. Вовка вошёл в комнату, и схватив за волосы первую попавшеюся спящую дурочку, ловко отсёк ей голову. Весь забрызганный кровью Вовка неистово рубил, резал и расчленял невинно спящих недоразвитых девочек. Пока не добрался до последней кроватки, на которой лежала Леночка Гусева. - Гы-гы, - скорее по привычке произнёс Вовка и резко перевернув Леночку на живот задрал ей ночную рубашку и уверенным движением сорвал с неё трусики с разноцветными Микки Маусами. Уже спустя несколько секунд Вовка почувствовал себя полноправным мужчиной. И ещё раз, напоследок оглядев распластавшуюся на кровати девочку, утвердительно кивнул и яростно всадил "мясоруб" ровно промеж нежно розовых после ебли упругих девчачьих ягодиц. Примерно через полчаса Вовка вышел из пылающего интерната, волоча за собой огромный мешок с руками, ногами и головами убиенных им дибилов. Бросив мешок недалеко от елки, он быстро сбегал в хозблок и притащил оттуда внушительный моток ржавой колючей проволоки. После чего, порубив её на куски примерно по полметра каждый, он начал доставать из мешка части тел, крепко-накрепко обматывать их проволокой, и бережно помещать на пушистых еловых ветках. За всё время пока Вовка наряжал ёлочку, он не проронил ни единого слова и на его лице не дрогнул ни один мускул. Когда все украшение нашли своё место на ветвях рождественской красавицы, Вовка растерянно огляделся по сторонам и радостно воскликнув, извлёк из сугроба голову Тамары Александровны. Затем, в лучших традициях НБА, он ловко водрузил её на макушку прекрасного дерева. - Да будет так! – произнёс появившийся из пылающего интерната монстр и в ту же секунду вновь превратился в маленького и смешного бурундучка около блестящей коробки. - Гы, – почему-то недовольно произнёс Вовка - Минутку братишка! Сейчас всё поправим - пропищал бурундучок и лихо извлёк из коробки огромную электрическую гирлянду, которая уже через пару минут мигала и переливалась разноцветными огнями на красивой рождественской ёлке. После чего, он так же ловко извлёк из коробки маленькую музыкальную шкатулку. - Это тебе! - Гы, - улыбнулся Вовка и протянул зверюшке свой "калейдоскоп" Потом они обнялись и долго-долго смотрели друг на друга. - Ну, что ж, мне пора. С днём рожденья, друг! И с рождеством! - пропищал бурундучёк и помахав на прощание лапкой, шустро запрыгнул в коробку, которая в ту же секунду медленно поднялась в воздух и описав прощальный круг над верхушкой рождественской ёлки, стремительно взмыла к звёздам, оставив за собой удивительной красоты след из серебряных снежинок. - Гы, - шмыгнул носом Вовка и энергично помахал другу рукой. Светало. Лампочки во рту и глазницах головы Тамары Александровны Купцовой озорно мигали, создавая неповторимую атмосферу праздника в душе улыбающегося Вовки. - Как хорошо, что на рождество всегда есть место для чуда! - думал Вовка, нежно поглаживая в кармане нижнюю челюсть Леночки Гусевой. Ему было тепло, тепло от того, что, наконец, он нашёл себе друга, нарядил ёлочку и в первый раз в своей жизни по-настоящему отметил день рождения и рождество, с подарками, шампанским и озорными играми. С неба падали огромные снежинки, похожие на стайку удивительно красивых бабочек. Ёлочка озорно подмигивала ему разноцветными огоньками, а из маленькой музыкальной шкатулки лилась весёлая рождественская песенка... Jingle bells, jingle bells, jingle all the way! O what fun it is to ride In a one-horse open sleigh * * * Огайо, Цинциннати, несколькими десятилетиями ранее ... Полуторамесячный Чарли удивлённо смотрел на совсем ещё юную Кэтлин, хлещущую бурбон из горла рядом с его кроваткой. - Уилл, ну где ты там, мать твою! - нетерпеливо взвизгнула шестнадцатилетняя мама. - Да тут я крошка, чего разоралась! Посмотри лучше, чего я в коридоре нашёл - и Уильям достал из-за спины блестящую серебром коробку, перевязанную голубой шёлковой лентой и протянул её, покачивающейся от бурбона, Кэтлин. - Ну и что там? - Кэтлин развязала бантик и извлекла из коробки маленького плюшевого бурундучка. - Вот жеж ёбань какая, - прыснула Кэтлин - Да и х*й с ним, пусть будет! Вон Чарли подрастёт ему эту хрень и подарим! - Да, сучёнок? - нежно прошептала Кэтлин, хитро подмигнув, пока ещё невинно улыбающемуся, сыночку. За окном падал первый декабрьский снег, семья Мэнсонов готовилась отмечать очередное рождество. Рождество 1934 года. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
