|
Календарь
Архив
Популярное
О сайте
Увлекательные фотографии и видео в удобной подаче? Запросто! Теперь мы можем Вас радовать подборками со всех сайтов которые мы посчитали интересными. Видео которое мы отбираем каждый день, убьет много свободного времени и заставит Вас поделится им с Вашими коллегами и друзьями, а в уютное время, Вы покажете это видео своим родественникам. Это все, Невседома. 
| |
Жена сказала: — Слушай, так дело не пойдет. После трудового дня имею я право на отдых? Имею. А ты после двадцати трех ноль-ноль сидишь перед телевизором да еще и орешь «го-о-ол!». — Гол наши забивают не каждый день, — вздохнул я. — Но еще громче ты кричишь «мази-илы!». Довольно! Наслушалась твоих воплей. Или создай мне комфортные условия и не мешай культурно спать, или забирай телевизор и уматывай куда подальше. — Куда ж я умотаю? Комнаты у нас проходные, малогабаритные... — А не мое дело. Хоть вон в туалет. Но чтоб я больше не... А что, это идея. Между туалетом и спальней все же две двери. Правда, соседям будет слышно. Но соседи не жена, разводом не грозят. Прикинул, как он там устроится, в нашем совмещенном санузле. Телик на унитаз, сам лягу в ванну. Комфорт! Только надо проковырять в стенке дырку для антенного кабеля. А чем ее проковыряешь? Ни инструмента, ни навыка в дырьевом вопросе. Пошел в бюро добрых услуг. Так и так, мол, окажите добрую услугу — дырку. — Это пожалуйста, — отвечают. — Хоть десять. Вот если заделать отверстие, это сложнее, поскольку у нас всю жизнь временные трудности с материалами. А проковырять запросто. Пришлем специалиста. Ждите в течение дня. И верно, часов в пять явился специалист. С ним ученик, подручный юноша, инструмент тащит. Спрашивают: — Какое место вам сверлить? — Погодите, дорогие товарищи специалисты, — отвечаю. — Что уж так сразу... Дырка никуда не уйдет. Раз вы мне добрую услугу, должен я вам магарыч выставить, правильно я говорю? Они вроде застеснялись. Дескать, мы и так, наша святая обязанность и так далее. За инструмент хватаются. Но я уж и закусон на стол, и по стаканам разлил: а как же, надо, все так делают. Специалисту стимул нужен. Без стимула он тебе так услужит, что после халтурщиков придется нанимать. Эти, конечно, поупирались, но выпили. Кто ж не выпьет, когда подносят! Я им по второй, чтоб дырка лучше вертелась. Да по третьей, чтоб ровненькая вышла. Посидели часика полтора. Пообщались. Потом им говорю: — Теперь валяйте, действуйте. Скоро жена с работы явится. А они то с ходу за сверло хватались, а теперь им, видите ли, расхотелось. Ученик мне про какую-то Надю треплется. А специалист доел бумажную салфетку и запел. Голос как у коровы. Зато громкость как у трактора. — Эй, — кричу, — кончай эту легкую музыку. Я тебя стимулировал не арии петь. Но он, видимо, как птица глухарь: как распоется, хоть из пушки пали, не слышит. И норовит в мой живот вдарить, как в барабан. Ученик толкует мне: — Не тронь шефа, пускай пропоется, тогда хоть своим ходом из квартиры выберется. Мы с утра по объектам мотаемся не жравши, везде кто самогону, кто браги подносит, к концу смены передвигаться трудно. Хотим через профсоюз требовать надбавку за вредность. И спецжиры. Клиенты вроде вас на здоровье действуют... Зло меня взяло: — Я же и виноват, да? Ну молодежь пошла, напьются и болтают чепуху, а дело не делают. Оказали услугу, прислали алкашей! — Вы же сами... — Что — я? А ну бери сверло, верти дыру. Может, у твоего шефа в программе большой концерт в трех отделениях. Всучил парнишке инструмент, проводил за шиворот в санузел. И вдвоем с грехом пополам провертели мы все ж дырку в стене. Попутно ванну своротили и стиральную машину изнахратили. Говорю парню: — Сиди тут, я из комнаты кабель просуну в отверстие, примешь. Но или дырка вышла маловата, или она засорилась — не лезет кабель. Хотел я отверстие пальцем расчистить. А этот чертов ученик видит, что в дырке что-то шевелится, думал, кабель просовываю, ухватил мой палец плоскогубцами и тянет... Вас когда-нибудь кусали плоскогубцами? У-у, жуть! Я ору и бьюсь, как муха, мастер поет, как заслуженный артист, а ученик тянет, тянет... Ой! Сделал бы он из меня проволоку, да как раз жена пришла. Она быстро навела образцовый порядок: через минуту мастер с пением катился с лестницы, ученик в окно выскочил, шустрый такой юноша. Про себя уж молчу. Палец распух и болит. Травма. Бытовая, конечно. Бюллетень не дадут. Вот она, наша сфера обслуживания. Мы их от души, хлебом-солью, с бутылкой, а они ванны сворачивают, пальцы давят! Придется сантехника вызывать, ванну на место ставить. Опять ему бутылку готовь. А как же — традиция. Все так делают. Стрекоза и муравей Нет, Стрекоза, конечно, не соловей, какие уж от нее песни. Но она умела так трогательно потрепетать где надо крылышками и так тихонько и интимно напищать кое-что кое-кому на ушко, что ее все привыкли считать общественной деятельницей. И в самом деле, разве это не общественная деятельность — разносить по тихим заводям если не песни, так басни. Букашки с трепетом внимали Стрекозе, сверчки, даже самые певчие, смотрели на нее снизу вверх, солидные жуки прислушивались к ее мнению и важно шевелили усами, а это уже вызывало всеобщее к ней почтение. В общем, лето красное она, так сказать, пропела. Но даже самое красное и удачно пропетое лето сменяется, к сожалению, осенним ненастьем, а там и зима катит в глаза. Помертвело чисто поле, как сказал И. А. Крылов. Чисто поле бог с ним, Стрекозе его не пахать, у нее совсем иное поле деятельности. Худо, что с возрастом уж не так энергично трепещут крылышки, голос стал хриповат, сверчки от рук, от лапок отбиваются и, что всего обиднее, жукам местного значения поднадоело ее жужжание: Пока еще слушают, но уж и усом не поведут. Разве можно заниматься общественной деятельностью в такой прохладной атмосфере! Приуныла Стрекоза. Потащилась в райсобес. И надобно ж беде случиться: повстречала тут знакомого Муравья. Хотела мимо порхнуть, будто не заметила, а он обрадовался, нахал такой, лапку протягивает: — Привет, Стрекозушка! Что, и тебя холода загнали сюда? Вот и дожили мы с тобой до пенсии по старости... — Фи, что за намеки даме цветущего возраста! — Да я не в обиду. А к тому, что вот я всю жизнь в муравейнике трудился в поте лица, зато и пенсию насчитали максимальную. Говорил тебе еще весной: устраивайся, Стрекоза, на работу, трудись. Но ты лето красное пропела, и выйдет тебе пенсия с кузнечиковый носик... Стрекоза надменно вскинула головку, глаза ее блеснули ехидным вдохновением, как, бывало, в прежние погожие дни. — Ты там вкалывал? Ха-ха! А моя пенсия персональная, больше твоей: я все лето числилась рабочей пчелой четвертого разряда. Надо уметь жужжать, эх ты, козявка! Мораль сей басни: давайте на всякий случай уважать бездельников — неизвестно ведь, какой у них чин по штатному расписанию. Рассказ непьющего человека Я... Я извиняюсь, конечно... Я человек непьющий. Нет, прежде бывало, выпивал изредка. По праздникам. Или по выходным. Еще с получки и с аванса. Ну там с горя или с радости какой. А когда ни горя ни радости, то со скуки. В общем, бывало. Но теперь все, завязал. Сам-то, может, я и не завязал бы, но здоровьишко стало барахлить. Выпью грамм сто, и больше не лезет. Кореша по второй наливают, а я уж, извиняюсь, рыгать побежал. Скидывались поровну, и вот такая несправедливость природы. Пришлось к доктору идти. Доктор меня прослушал, простукал, понюхал и прямо морально убил: мол, в сердце клапаны у меня разболтались и свистят. Который именно клапан свистит, это в точности при вскрытии выяснится, а пока мне злоупотреблять противопоказано. Сильно я тогда расстроился. Вышел из поликлиники, допил с горя четвертинку — не выбрасывать же дефицитный продукт, да тут же на ступеньку и сел, от поликлиники отойти боюсь: вдруг, думаю, эти клапана свистнут в последний раз и хана... А еще пожить любопытно. Привык уж. Однако поликлиника работает до восьми, а на тот свет прием круглосуточно, так что страх на ступеньке не пересидишь. Встал и пошел потихоньку домой. С тех пор ничего кроме водопроводной хлорированной воды не употребляю. Сперва тошнило, потом ничего, привык. Деньжонки завелись. Приоделся. От трезвого-то ума дом ремонтировать задумал. Домик у меня свой, от отца достался. Жить в нем вполне можно, .только внешний вид не очень, нету в нем эстетики. Фасад позеленел, как с похмелья, труба окосела, в крыше дырки. Ремонт давно требуется. Прикинул, объем работ. Объем приблизительно с ведро. Ну а как же: бутылок пяток надо, чтоб достать шиферу, кирпича надо литра на полтора... Нет, кирпич больше высосет: Ваське Навралову магарыч, у него на кирпичном заводе знакомые, да тем знакомым не знаю сколько. Хорошо бы фасад досками обшить, но за ними придется идти к прорабу райстройконторы, а он, разложенец, только коньяком берет, нашим родным рабоче-крестьянским «сучком» брезгует. Краска в магазинах сейчас свободно, только дрянная, а за хорошую берут грамм за грамм. Но самый водкоемкий вопрос — транспорт. Шоферы за рубли не едут, давай им всесоюзный тариф — бутылка за рейс. Дороговато получается. Но что сейчас дешево? Взял отпуск и каждый день, как на работу, ходил в очередь за этим самым. Запасся, можно ремонт начинать. Пошел на базу стройматериалов. Переждал, пока клиенты рассосутся, и к кладовщику: — Слушай, друг, мне бы шиферу, а? — Предъявите накладную. — Накладной, — говорю, — у меня нету, но ведь человек человеку друг, товарищ и брат... — и достаю бутылку. Глянул он и уже мягче: — Отпуск материалов исключительно по накладным. — Да мне хоть по чему, лишь бы шифер, — и вторую на стол. Тут мы пришли к взаимопониманию. Отзывчивый оказался товарищ. На дверь табличку «перерыв», на стол два стакана. — Отпуск материалов по накладным, — говорит, — но нельзя же всегда быть формалистом, правильно я говорю? Тем более что у меня со вчерашнего в башке трещит. Разопьем одну на двоих за дружбу, а вторую я вечером с устатку. Я ему честно, как хорошему человеку: — Ты, друг, лечи башку, а я непьющий. Извиняюсь, конечно. — В каком, — спрашивает, — смысле? — В смысле — завязал. Сердце у меня... — Ну и что? Как видишь, я тоже не бессердечный, но чтоб совсем ни капли, это... это ненаучная фантастика. — Ты, друг, пей на здоровье. И скажи, куда подгонять машину. — Позвольте, гражданин, какую машину? — Да под шифер. — А вы, значит, непьющий, да? Все люди как люди, а вы... Из ОБХСС, да? Ну что нет, я ж понимаю! Забирайте, гражданин, свои спиртные напитки и освободите склад от своего присутствия, у меня и так голова болит от вчерашней сверхурочной работы. Так и передайте вашему начальству: материалы отпускаются только по накладным, заверенным и с печатью. Вот положение! Или сиди трезвым в дырявом доме, или помирай от разрыва сердца под новой шиферной крышей. Предположим, шифер мое сердце еще выдержит, но впереди ведь кирпичи, доски, краски, шоферы... А мне ж до пенсии дожить охота! Однако труба-то набекрень. Подался я к Ваське Навралову. Он мужик деловой: — Кирпич? Сколько? На трубу? Да хоть на доменную печь! Говори, сколько. Не кирпича, а бутылок принес сколько? Четыре? На первый случай сойдет. Айда на кирпичный завод. Нас там встретили как родных. Сказали, что и в контору ходить не надо, сочтемся на месте натурой, и сперва это дело надо обмыть. Пришлось расколоться, что я непьющий. Ну и все! Слышу, шепчут Ваське: — Ты, гад, кого привел?! Знаем таких непьющих! Видать невооруженным глазом, что он из народного контроля, подловить хочет. Уматывайте отсюда с вашими бутылками, пока в милицию не звякнем, там у нас знакомые тоже есть. Пришлось уматывать. Васька разозлился, плюнул и ушел. Одну бутылку унес за труды. А я помчался в райстройконтору, к тому прорабу, который досками заведует и «сучком» брезгует. К сожалению, опоздал малость: его накануне увезли в больницу с белой горячкой. Так ему и надо, разложенцу. Но мне-то как теперь быть? Пить доктора не велят, а без пьянки у нас и собачью будку не построишь. Хорошо еще, что есть у нас пьющие кладовщики и прорабы, а то не знаю, как бы мы жили. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
