Монеты

Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку.
Слегка щурясь на солнце, закурил.
Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой. Я обернулся, и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку. Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать.
После рождения моего сына, я стал совсем по-другому, относится к детям.
Рассматриваю малыша.
Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая. На носу грязное пятно. Взгляд, его взгляд меня поразил. Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное. Думал, что показалось, не может в шесть лет быть такого взгляда. Но малыш смотрел под лавочку именно так.

Я достал жвачку и положил подушечку в рот. Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки, и тут же опустил глаза на землю.
- Дядя подними ноги, пожалуйста,- глядя на меня сказал пацан.
Я больше от удивления, чем осознанно поднял ноги над землей. Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.
- И тут нету, - пацан вздохнул - Жвачку будишь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.
- А у тебя какая, я люблю фруктовые,- ответил он
- У меня мятная,- я достал жвачку и на ладони протянул ему.
Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот.
Я улыбнулся увидев его руки, обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.
Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.
- Хорошо сегодня, тепло,- сказал я
- Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.
- А чем тебе снег мешал?
- Вот ты даешь, под снегом же ни чего не видно,- заметил мальчуган.
Малыш, засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:
- Пойду я, скоро темнеть уже начнет, а я почти ни чего не нашел, спасибо за жвачку, -он развернулся и глядя в землю пошел по алее.
Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану.
- А что ищешь ты?- спросил я
Малыш остановился, чуть помыслив, спросил:
- Ни кому не скажешь?
- Хм, нет ни кому, а что это тайна?- я удивленно поднял брови.
- Это мой секрет,- сказал пацан
- Ладно уговорил, честное слово не скажу,- улыбнувшись сказал я
- Я ищу монетки, тут на алее их иногда можно много найти, если знаешь где искать. Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашел.
- Монетки?- переспросил я.
- Да, монетки.
- И что прошлым летом, ты их то же тут искал?
- Да искал,- лицо малыша стало очень серьезным.
- А сегодня много нашел,- ради любопытства спросил я
- Щас, сказал он, и полез в карман брюк.
Маленькая рука, достала из кармана клочок бумаги. Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт. В газете блестело несколько монет.
Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку. При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки. Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.
- Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.
- Ого, так ты богач,- еще больше улыбаясь, сказал я.
- Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.
Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?
- На конфеты собираешь?
Малыш насупившись молчал.
- А, наверное на пистолет?- переспросил я
Малыш еще больше насупился, и продолжал молчать.
Я понял, что своим вопросом я перешел какую-то дозволенную черту, я понял, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького
мужчины.
- Ладно, не злись, удачи тебе и побольше монет, завтра будешь тут?- сказал я и закурил.
Малыш, как- то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:
- Буду, я тут каждый день, если конечно дождь не пойдет.
Вот так и началось мое знакомство, а в последствии и дружба с Илюшей (он сам так себя называл). Каждый день, я приходил на алею, и садился на лавочку. Илья приходил, почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов? Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки. Ни разу там не было больше рубля.
Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:
- Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может возьмешь их в свою коллекцию?
Малыш на долго задумался, и сказал:
- Неа, так просто нельзя, мне мама говорил, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?
Я пересчитал на ладони медяки.
- Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.
- Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.
Через пару минут он вернулся.
- На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан и протянул ко мне ладошку.
На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зеленого стекла от бутылки.
Так мы совершили нашу первую сделку.
Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких
машинок и солдатиков. Вчера я вообще ушел сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки. Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон.
Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен.
И на следующий день отказался.
Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки? Вскоре я понял, он продал мне все свое не хитрое богатство, и ему
нечего было дам мне взамен за мои монеты.
Я пошел на хитрость. Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по несколько монет. Мальчуган приходил на алею, и находил мои монеты. Собирал их,
садился у моих ног на корточки, и с серьезным видом пересчитывал их.
Я к нему привык, я полюбил этого мужичка. Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток. Но с каждым днем, меня
все больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки. Илюша с радостью их лопал.
И еще, я заметил, что он очень редко улыбался.
Ровно неделю назад, малыш не пришел на алею, не пришел и на следующий день, и всю неделю не приходил. Ни когда не думал, что буду так переживать и ждать его. Вчера я пришел на ту самую алею, в надежде увидеть Илюшу.
Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди. Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.
- Здаров Илюша, - сказал я улыбаясь во все зубы,- ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо не видимо, а ты филонишь.
- Я не успел, мне монетки больше не нужны,- очень тихо сказал он.
Я присел на лавочку возле него.
- Ты чего это, брат, грустишь, что значит не успел, что значит не нужны, ты это брось, давай выкладывай что там у тебя, я вот тебе принес,- и протянул ему
ладонь с монетками.
Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:
- Мне не нужны больше монетки.
Я ни когда не мог подумать, что ребенок в шесть лет, может говорить с такой горечью и с такой безнадежностью в голосе.
- Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи,- зачем тебе вообще нужны были эти монетки?
- Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слезы, детские слезы.
Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.
- А зачем они папке?- мой голос предательски сорвался.
Малыш сидел с опушенной головой и я видел как на коленки падали слезы.
- Тетя Вера говорит, что наш папка много пьет водки, а мама, сказала что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него. У меня уже было очень много монеток, но я не успел,- слезы потекли по его щекам ручьем.
Я обнял его и прижал к себе.
Илья заревел в голос.
Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал что сказать.
- Папки больше нет, он умер, он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел,- малыш рыдал.
Такого шока я не испытывал еще ни когда в жизни, у самого слезы потекли из глаз.
Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:
- Спасибо тебе за монетки, ты мой друг,- развернулся, и вытирая на бегу слезы побежал по алее.
Я смотрел ему в след, плакал и смотрел в след этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание в самом начале его пути и понимал, что не
смогу ему помочь ни когда.
Больше я его на алее не видел. Каждый день в течении месяца я приходил на наше место, но его не было.
Сейчас я прихожу на много реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду.
До сих пор, я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом.



Сукин сын

Он стоял посреди бесконечного поля, широко расставив лапы, и мокрым носом жадно вдыхал запах приближающейся ночи. Теплый весенний ветер дул ему в морду, все еще донося уже еле уловимую вонь большого города, который остался где-то там, позади. А прямо перед ним страшно и неотвратимо в кровавое никуда уходил
огромный оранжевый диск солнца. Он впервые видел, как в мучительной агонии на его глазах умирает день — в городе это происходило как-то незаметно, потому что люди зажигали бесчисленные огни, возвращая гаснущий свет обратно. Здесь же на него со всех сторон медленно наползала полная темнота… Впервые у него внутри
шевельнулся, нет, даже, не страх — панический ужас, от которого он, вскинув голову к темнеющему небу, завыл. Он ничего не мог поделать с собой: вой рождался внутри и вырывался наружу вместе с болью, отчаяньем и безнадежностью. Тщательно выводя незамысловатую мелодию, он уже почти не чувствовал, как саднили раны на его теле, как болели сбитые в кровь лапы. Когда солнце исчезло совсем, он вдруг замолчал: вместе со сгущающейся тьмой на него невыносимой тяжестью
навалилось все то, что произошло несколько часов назад за десятки километров отсюда, там, в городе людей…
…Он помнил теплый живот мамы, запах молока, ее шершавый язык и грустные глаза, внимательно следившие за всеми копошащимися возле нее детьми. Он помнил, как она учила его ходить, рычать и драться. Видел, как она благодарно облизывает руку Человеку. Чуть позже он уже безошибочно мог узнать его запах — запах
Хозяина. А потом появился Другой, и его запах был странным, не таким. Другой взял его на руки, а он рычал и старался укусить своими маленькими зубами эти
чужие руки. Но ничего не получалось, и последнее, что он увидел, были тревожные глаза матери. И он в отчаянии заплакал-заскулил, когда его сунули за пазуху и куда-то понесли. Он с ужасом смотрел на новый мир из ворота теплой дубленки, в которую был одет Другой — миллионы новых запахов, шумов и мелькающих картинок сменяли друг друга с огромной скоростью. Казалось, человек нес его в никуда...
А потом пришло понимание, что это — его дом, это — его Хозяин, и это — его запах. Хозяин ласкал и кормил его, игрался, но мог и больно шлепнуть за шалости. Он рос, набираясь ума и сил, откликаясь на кличку, которую дал ему Хозяин — Гранж.
Однажды он подслушал разговор Хозяина с Кем-то Еще. Он говорил: «Тебе достался хороший стаффорд — смотри, какие у него крупные лапы и мощная грудь! Из него может получиться настоящий боец, заработаешь кучу денег». А потом Кто-то Еще сказал, что у Гранжа странное имя, что в переводе с английского оно означает
«гадкий», «мерзкий», «отвратительный»… Хозяин смеялся, что-то пил из бутылки и от него пахло не так.
…Этого человека он сразу невзлюбил: от него сильно воняло собаками и потом. Но когда Гранж попытался куснуть его за наглую руку, тот ловко увернулся, больно стукнул его по носу, а затем резко повалил на землю, крепко прихватив за холку, дав понять, что он сильнее, а значит, будет теперь главным. Гранж удивленно притих, но, помня, как учила его мама, решил покориться. На время. Хозяин стоял рядом, снова пил что-то из бутылки и улыбался. Потом потрепал Гранжа по
загривку и ушел.
Каждый день человек учил его выполнять команды. А потом заставлял злиться и кусать обмотанную вонючими тряпками палку. Сначала Гранж ничего не хотел делать, но человек вдруг дал ему печенье, и так каждый раз, когда Гранж что-то делал для него. Печенье было таким вкусным и так соблазнительно пахло, что он не мог устоять перед соблазном его съесть. Но каждый раз обещал себе, что больше не будет подчиняться. Какое там! Команда — выполнение — печенье… Так и втянулся.
Когда с ним по утрам гулял Хозяин и Гранж выполнял все его команды, ему было приятно, что он улыбается и хвалит его. Когда потом на площадке он догонял и
валил с ног человека в толстой фуфайке с длинными рукавами, он тоже делал это для Хозяина, искоса посматривая на его реакцию. Видя, как он доволен, Гранж
громче рычал и еще сильнее старался прокусить толстый слой ватина, чтоб достать клыками до руки статиста, уже и так вопящего от боли…
…Они долго ехали на машине, а потом шли по каким-то темным подвалам. Везде пахло сыростью, людьми и собаками. В конце коридора Гранж вдруг явственно ощутил запах крови, немного заволновался, но беспрекословно шел рядом с Хозяином, который вел его на коротком поводке и в тесном наморднике. Когда они вошли в
большое помещение, на Гранжа обрушились запахи сотен людей, десятка собак и крови, которая, казалось, была разлита повсюду. Хозяин завел его в вольер, вокруг которого стояли люди, но он уже ничего не видел, кроме наглого кобеля, рвущегося к нему из угла напротив, которого еле сдерживал человек. Хозяин снял с
Гранжа намордник, и он тут же зашелся в лае и рычании в ответ матерящемуся кобелю. Услышав щелчок отстегиваемого от ошейника поводка, он бросился на
обидчика, тут же вцепившись ему в горло…
Потом его раны зашивали люди в белых халатах, но ему совсем не было больно, потому что позади была победа — наглый пес лежал бездыханным на окровавленном
песке вольера. Уже потом, когда снова включился слух, он услышал восторженные крики людей, увидел счастливое лицо Хозяина и понял, что он одобряет то, что он сделал.
…Он научился убивать собак — иногда быстро, если удавалось сразу вонзить клыки в горло, а иногда долго и мучительно сражаясь, получая раны, но пока неизменно побеждая. Он ненавидел весь собачий мир, его раздражали все гуляющие по утрам с людьми большие и маленькие кобели, при виде которых Гранж рычал и бросался
показать им, кто здесь главный. Но крепкая рука Хозяина и колючий ошейник не давали ему порвать их на куски. Он не понимал, почему там можно, а здесь нельзя, и от этого злился еще больше…
…В тот вечер он стоял в своем углу вольера с гордым видом непобедимого воина, щуря глаза от яркого света, и внимательно смотрел в противоположный угол, где должен был появиться противник. Он не заставил себя долго ждать — человек еле сдерживал огромного молодого питбуля, который тявкал и подвывал, рассказывая
Гранжу, как он выпустит ему кишки. Когда они сцепились, Гранж услышал, как щелкнули зубы пита в опасной близости от его горла, но успел отскочить в сторону и схватить его поперек морды, намертво прижав его нижнюю челюсть к верхней. Питбуль ошарашено пытался освободиться, но клыки стаффорда только еще глубже
входили в его нос и нижнюю челюсть. Гранж знал, что уже победил. Но вдруг он почувствовал сильные удары по спине, и краем глаза увидел перекошенное злостью лицо хозяина питбуля, который залез в вольер и пытался спасти своего пса. Но Хозяин Гранжа тут же влепил этому человеку по роже, и оба упали на песок рядом с собаками. Гранж, не отпуская пита, внимательно следил за дерущимися, которых пытались растащить другие люди. И вдруг у хозяина питбуля в руке блеснул нож.
Тут же оставив полуживую скулящую собаку, он вцепился в руку с ножом. Человек закричал, выпустив оружие, но было уже поздно — Гранж начал «работать», как
учил кинолог. Оставив в покое уже не опасную руку, он защелкнул зубы мертвой хваткой на его горле… Как сквозь сон он услышал вопль Хозяина: «Гра-анж, фу-у-у! Сукин ты сын! Фу-у-у!!!» Но ослабить хватку уже не мог. На него сыпался град ударов, но это было где-то далеко, а потом резкая боль в паху ворвалась в мозг и заставила разжать челюсти. От ударов людей он несколько раз падал на землю, но инстинкт самосохранения заставлял его подниматься и изо всех сил пробираться к выходу. Он бежал сквозь частокол ног, которые старались ударить его побольнее, сбить и затоптать, но каким-то чудом все же добрался до дверей и выскочил на улицу, бросившись куда глаза глядят. Мелькали витрины магазинов, колеса автомобилей, идущие куда-то люди… Ноги несли его подальше от места, где остался
Хозяин и его прежняя жизнь… Только сейчас Гранж ощутил во рту вкус человеческой крови — она была сладкой и ароматной, не то, что собачья…
….Он всматривался в темноту, пытаясь понять, почему он здесь. Внутри все больнее жгло щемящее чувство обиды и досады. Почему?! Почему Хозяин предал его,
почему все эти люди хотели его убить? Ведь он сделал все правильно, и раньше Хозяин всегда был доволен, когда он защищал его на тренировках. Пистолет, нож, палка — он всегда реагировал молниеносно! И сейчас снова победил… Почему?...
Он стоял посреди поля, все отчетливее понимая, что теперь уже никогда не сможет вернуться ни к Хозяину, ни вообще к людям… Гранж опустил голову и медленно
побрел в ту сторону, куда исчезло солнце. Впереди была Черная Неизвестность…



Старушка

Вот вы думаете, что водка нех*йственно так прочищает мозги. Типа лучшего средства не найти. Дешево, мол, и сердито. А вот и х*й. На старый новый год мне
мозги прочистила как раз не водка, а безобидная старушка. И водки я в тот день не пил ни грамма. Не смог. Честное слово.
В общем, приехала ко мне сеструха из Москвы. На новогодние праздники. И вот она от переизбытка спиртного видно ёбнулась и вдруг вспоминает, что где-то тут у неё проживает подруга детства и вообще золотой человек по имени Люда. И начинает её судорожно разыскивать. И блять находит. Ну и собирается к ней в гости на старый новый год. Я начинаю сильно подозревать, что меня в это дело тоже втянут, и пытаюсь слинять с родного дома до отъезда сестры. Но не получилось, и я
торжественно приглашен в качестве охранного спецсредства в гости к этой ебучей Люде. А живёт она х*й знает где. За городом.

Пришли, помню часов в двенадцать. Под подъездом стоял новёхонький БМВ М-6, я ещё подумал, нормально так люди в этом Зачуханске устроились. Люда эта жила на восьмом этаже, а лифт с*ка не работал и наши измученные Новым годом организмы, чуть было не послали нас нах*й от такого восхождения, считай на Эверест. Дверь открыла, тётка лет тридцати пяти со счастливой улыбкой и грустью в глазах. Ну, тут начались обнимания, поцелуи всякие лицемерные и другая женская хуета.
Заходим, мы значит в хибару к этой подруге. И сразу в нос бьёт сильный запах чего-то давно нах*й сгнившего. Вперемешку к этому ещё воняло перегаром,
сигаретами и мочой, а может и говном, точно не смог распознать этот аромат. Я чуть не блеванул если честно от этих райских запахов весны. На кухне сидит уже лихо вдаренный мужик и пьяно икает. Люда эта, как то по нездоровому на него глянула и мы прошли в зал. А в зале сидела она. Старушка блять божий одуванчик.
- Здрасте баба Надя. – Как-то сдавленно изрекла моя сеструха. Бабуленция с улыбкой на неё взглянула и ничего не сказала.

Меня попросили тут побыть с этой бабулей, пока накроют на стол. Я не представлял как в таком хлеву, с такими запахами можно жрать. Но что делать, надо чем-то себя занять. Я глянул на старушку. Она была пиздец какая древняя. Огромные очки с выпуклыми стеклами делали глаза старухи нереально огромными и немного
безумными. В дополнении к этому бабка постоянно улыбалась и молча на меня, пялилась через свои телескопы. Не разглядывала. Просто пялилась, и улыбалась. Меня начало это раздражать.
- Чо бабуль, как жизнь? Пенсии хватает? – спросил я чтоб хоть как-то убить время в этом дурдоме. Бабка проигнорировала мой вопрос и продолжала пялиться.
Я пожал плечами. Думаю «Ебанутая бабка. А может глухая, ну её короче нах*й». Я начал разглядывать эту дыру. Видно ремонта тут не было давно. Может даже с
советских времен. Всё старое, готовое в любой момент отвалиться и развалиться нах*й. Я подошёл к небольшому книжному шкафу и начал изучать названия книг,
выпущенных, судя по виду в ранней молодости этой старой кашолки.
И тут я отчётливо услышал это. Бабка перданула. Конкретно так перданула. Длинно и заунывно, а главное громко. Гигагерц в семь. Я даже подумал, что газ нах*й взорвался и подпрыгнул с перепугу. Газ сейчас везде с*ка взрывается. Я в ужасе оглянулся на бабку. Та сидела и всё также лыбилась. Глаза за её космическими телескопами оставались абсолютно невозмутимыми. Я задержал дыхание и прошел в сторону балкона открыть дверь. Пусть проветриться, а то этот Газенваген и так смердит.
Открыв дверь, я повернулся и с укоризной взглянул на бабулю. И не поверил своим блять глазам. Ебанутая старушка на меня уже не смотрела. Она, откинув полу
халата, сидела и ковырялась в своём старушачьем лобке, чего-то там с интересом выискивая и растирая. Я стоял и заворожено смотрел на это всё безобразие и не мог осознать, что я вообще вижу. Нет, я отчётливо разглядел старую, коричневую, сморщенную плоть, да клок седых скрученных волос на лобке. Но это детали. А общее впечатление меня повергло в ступор. Может, конечно, какой-нибудь ебанатик стал бы за шторку и вздрочнул бы на всё это старческое безумие, а мне вот
нах*й не нужны такие зрелища. Волна отвращения ебанула меня по животу, я выскочил на балкон и перегнулся через перилла.
Пожалуй, я так не блевал с того самого момента, когда по писюнячеству впервые единолично всадил бутылку водки. Желудок мой агонизировал, извергая всё новые и новые струи блевотины. Когда вроде всё закончилось, я осторожно глянул вниз, не заблевал ли я кого ненароком. И оказалось, что к счастью никого не заблевал. Зато бумер был красивого оранжевого цвета, подозрительно напоминающего цвет моего несогласия с бабкиным стриптизом. Вот блять. Так можно и пиздюлин
выхватить. Заблевал бэху какого-то перца.
Я осторожно заглянул в комнату. Старушка уже спокойно сидела и смотрела по сторонам. Я зашёл, закрыл за собой двери и уверенным шагом направился в ванную.
Бабуля напоследок наградила меня очередным раскатом грома. Я даже не дёрнулся.

В ванной я за пару минут привёл себя в порядок и попёр на кухню. Лучше, думаю, посижу на кухне с мужиком этим бухим, а то может бабка в следующий раз
надумает жопу закаканую свою поковырять. У меня организм не казённый. Двух раз такое извержение может не выдержать. Да и бумер жалко.
Когда зашел на кухню, понял, что диалога с мужиком не получиться. Мужик уже взял на абордаж бутылку и сидел, раскачиваясь на стуле, и напевал себе под нос
владимирский централ. Люда с сеструхой, чего-то там колдовали над закуской, вспоминая молодость. Вот блять. Я присел на край табуретки, вполуха слушая
женскую болтовню и с опаской поглядывая на дверь кухни.

Наконец-то накрыли на стол. Наконец-то не в смысле, что я сильно хотел жрать. Жрать-то я как раз и не хотел. А в смысле, что чем скорее это всё закончиться, тем скорее я съебу отсюда. Поковыряв ради приличия, какой-то салат. Я опять глянул на бабку. Та сидела и наворачивала так, как будто её не кормили несколько дней. Пищу, эта свидетельница революции, брала руками. Я припомнил, где она этими руками ковырялась полчаса назад, и пошёл в знакомую мне ванную. Там успешно оставив только что съеденный салат, я вернулся в зал. Стал, пошатываясь у порога и начал делать сестре страшные глаза и имитировать самоубийство. Та
молодчина всё поняла и начала прощаться со всеми и потихоньку закругляться, ссылаясь на дела.
Старушка, ещё раз взглянув на меня с улыбкой, достала изо рта вставную челюсть и начала с удовольствием слизывать застрявшие на ней кусочки пищи, сладостно причмокивая. Серая пелена закрыла мои глаза. Моё истощённое доселе невиданными зрелищами тело начала сотрясать новая агония. Я понял, что если сейчас не
вырвусь отсюда, то отрублюсь нах*й. Сквозь ускользающее сознание, я услышал издалека голос этой Люды.
- Бабушка ну сколько раз вам говорить, чтоб вы зубы чистили, а не облизывали. Неужели так трудно в ванную пойти.

Я выбежал на улицу. Облёванный мною бумер с интересом разглядывали детишки, прервав свои зимние игры. Подмёрзшая блевотина неестественным пятном разлеглась на лобавухе этого красавца. Моё пролетарское происхождение подленько хихикнуло. И тут же свежий воздух ворвался в мои легкие, наполнив их смыслом жизни. Я
оглянулся вокруг. Мир снова расцвёл различными весёлыми цветами и звуками, так резко контрастирующих с коричневым цветом бабкиных половых органов и звуками её яростного пердежа. Я словно стоял на вершине горы, наслаждаясь чистым горным воздухом и стирая неприятные впечатления. И жизнь вновь наладилась. Всё было хорошо. Я, дождавшись сестру, весело зашагал домой, на всякий случай, обходя стороной всяких старых пердунов и пердушек.

Есть я начал, только на третий день. Зато с*ка разгрузился и похудел малость, что немаловажно после всех этих ебучих новогодних застолий.

Истории 237. Притча Истории 235. Глаза (Берегите родителей) Истории 186. Страшно Истории 73. Увы, но так бывает (Из жизни скорой помощи) Истории 42. Наказание Истории 5. Остановка Роды глазами ребенка… Монеты Жизненно...

Просмотров: 1 456 | Категория: Писанина / Истории