|
Календарь
Архив
Популярное
О сайте
Увлекательные фотографии и видео в удобной подаче? Запросто! Теперь мы можем Вас радовать подборками со всех сайтов которые мы посчитали интересными. Видео которое мы отбираем каждый день, убьет много свободного времени и заставит Вас поделится им с Вашими коллегами и друзьями, а в уютное время, Вы покажете это видео своим родественникам. Это все, Невседома. 
| |
 фото из сети РЫНДА - Дзанг! Дзанг! Дзанг! Из коридора донесся звон висящей у выхода медной рынды, и девчата в палате встрепенулись, заулыбались и начали подниматься со своих кроватей. Звон, жизнерадостный, громкий, летел по коридорам, вызывая улыбки на лицах знающих и недоумение у остальных. Этот звон означал, что сегодня, сейчас, прямо вот в эту минуту из их отделения еще кто-то уедет домой! - Варь, пойдем, скорей! – Таня уже поднялась и стояла у двери – Андрейка домой уезжает, представляешь? Варя ничего не ответила, отвернулась к стене и плечи ее мелко затряслись. - Варюш, ну ты чего? Ты тоже скоро домой, вот увидишь! Вадим Михайлович что сказал? Что расстраиваться нам нельзя, каждая слезинка выводит из организма чуть-чуть полезности, и организм от этого слабеет. А нам нужно много сил, чтобы победить, слышишь? – Таня присела на Варину кровать и гладила плачущую подружку по спине. В палату заглянула Маша, бойкая и веселая, рыжая и, как она сама говорила, бесконечно мило конопатая: - Девчата, ну вы чего? Наши все уже там! Пойдем скорее, зачем Андрюхе лишнее время здесь торчать? Дверь закрылась, Маша умчалась дальше, и через минуту от соседней палаты донесся ее жизнерадостный голос. Варя перестала всхлипывать, уселась на постели и посмотрела на Таню: - Тань… как думаешь, мы выздоровеем? - Конечно! Ты что? Андрей вон выздоровел, а на той неделе Аня домой уехала, ты разве не помнишь? Варя всхлипнула в последний раз, утерла глаза и решительно поднялась: - А раз так – пошли! Посмотрим, каково это – ехать домой… Таня склонилась над своей тумбочкой и через секунду выпрямилась, держа в руках заветный блокнотный листок. Варя понимающе улыбнулась, и они поспешили туда, где столпилось все отделение. У двери, ведущей в длинный коридор и дальше, на улицу, собрались все – девчонки и мальчишки со всего отделения, дежурный врач и медсестры, тайком утирающие слезы. Под висящей у самой двери рындой стоял сияющий Андрей – мальчишка 14 лет с таким же, как у всех у них диагнозом. Но его диагноз теперь стал нестрашным - он ушел в ремиссию. И Андрей, измученный, но бесконечно счастливый, держался за веревку, привязанную к языку рынды, словно голодный за краюху хлеба. Он все еще не мог поверить, что вот сейчас, спустя год кочевок по больницам, химиотерапии, облучения, анализов, боли и дикой, невыносимой слабости он едет домой. Туда, где рядом есть мама, а докторов – нет. Все стояли и молча смотрели на счастливого мальчишку, который даже дышать боялся. Смотрели на его маму, которая смотрела на всех остающихся с какой-то невыносимой радостью, которую она пыталась спрятать от всех. Таня шагнула из-за спин сплотившихся ребят и протянула Андрею его портрет: - Я дорисовала… ты тут очень веселый. Андрей взял листок в руки, внимательно всмотрелся и улыбнулся широко и просто: - Не надо – сказал севшим вдруг голосом – пусть здесь… запомните меня таким, ладно? Он вернул листок Тане, повернулся к стоявшему тут же доктору: - А можно я еще раз позвоню? За всех, можно? Доктор улыбнулся: - Можно. И даже нужно. Андрей оглядел всех и вдруг отчаянно-громко заколотил в рынду… Ребятня собралась в большом холле, где по вечерам смотрели телевизор все, кто был на это способен. Конечно же, главной темой стала выписка еще одного счастливца, который при помощи облучения протонами смог победить рак. - Тань, а где теперь портрет? – это Колька, маленький совсем мальчонка девяти лет. - Вадиму Михайловичу отдала. Он эти портреты собирает. - А зачем они ему? - Это у него надо спрашивать – вступила в разговор Вера, крупная, с большими чуть навыкате глазами и веселыми ямочками на щеках – но мне кажется, что он хочет сделать выставку. - Да ну, какую выставку? – возразил Мишка, худой и жилистый парень с жгучими цыганскими глазами. - А что? Другие же рисунки висят на стенах… - А портрета ни одного – рассудительно заметила рыжая Маша, которую все звали Конопушкой. - А как вы думаете, кем Андрюха станет? В холле повисла тишина. Андрей перешел в разряд тех, про кого можно говорить в будущем времени без внутреннего тщательно скрываемого от всех страха. У них у всех планы на жизнь. Разные. Таня вот художником мечтает стать. Рисует их портреты. Раньше рисовала пейзаж - тот, что в окне. Но он всегда один и тот же, отличается только зима от лета, поэтому быстро ей наскучил, и она начала рисовать портреты всех, кто здесь лежит. И докторов тоже. И сестричек. Со временем портреты стали получаться настоящими, такими же, как у старого художника в парке. Таня часто про него рассказывает, ведь он из той, прошлой жизни. В той жизни Таня гуляла в парке сначала с мамой, потом с друзьями. И всегда на лавочке под пышной яблоней сидел художник, в бордовом берете, залихватски сдвинутом набок, в опрятной жилетке и всегда до блеска начищенных лакированных туфлях из настоящей крокодиловой кожи. У него была аккуратная белоснежная бородка и смеющиеся синие глаза, добрые-добрые. Рядом с ним на скамейке лежал большой блокнот и набор карандашей, и с их помощью он создавал удивительные портреты. Они были живыми. Таня подолгу стояла у художника за спиной, наблюдая, как из-под обычного грифельного карандаша появляются все более узнаваемые черты лица сидящего перед художником человека, как эти черты вдруг наполняются жизнью, и вот со страницы блокнота на нее уже смотрит улыбающееся лицо. Она пыталась уловить этот момент, когда рисунок вдруг обретает объем и жизнь, и не могла. Однажды она набралась смелости и спросила художника: - Скажите, а как рисовать такие…живые портреты? Художник улыбнулся, помолчал недолго, обдумывая ответ, и сказал: - Просто рисуй душой. Каким видишь человека, таким его и рисуй. - Но на ваших портретах все люди улыбаются. Почему? Они ведь не все вам улыбаются… - Все, просто многие об этом забыли. А когда видят себя улыбающимися, начинают улыбаться по-настоящему. - То есть вы рисуете, чтобы поднимать людям настроение? - Улыбка делает мир светлее… Поначалу у нее никак не получалось рисовать, и она забросила свой блокнот. До той поры, пока не попала в больницу, где было так много детей. Когда она пришла в себя после первых процедур химиотерапии, попросила плачущую маму принести ей блокнот и карандаши… В этой жизни у нее пока нет прогулок в парке и других радостей, таких обычных для ее здоровых сверстников. Есть только бесконечные капельницы, от которых во рту появляется привкус жженой резины и очень гудит в голове, постоянные обследования и много боли. Зато ее портреты начали оживать. Совсем недавно ее перевели сюда, и у нее появился реальный шанс. Настоящий. Почти стопроцентный шанс. Скоро она возьмется за веревку и трижды ударит в надраенную до блеска рынду! Варя, тихоня Варя мечтает стать певицей, и поэтому когда не плачет, напевает вполголоса. Когда ей совсем больно она поет громче, и становится слышно, как ее голос начинает звенеть как натянутая струна. А Конопушка мечтает стать воспитателем в детском саду и учить детей говорить. Она жутко гордится тем, что рано заговорила и с тех пор болтает без умолку. Даже когда ее с дикими болями везли в больницу, она заболтала и врачей, и водителя, потом сестер и врачей в приемном отделении… Во время процедур разговаривать нельзя, и это было для нее самым мучительным! Зато, как только огромная протонная пушка переставала утробно гудеть и Конопушка снимала с лица полупрозрачную маску, она тут же приставала с расспросами к доктору. Живущая с Конопушкой в палате Полинка, всегда немного грустная первоклашка с красивущими карими глазами в пушистых длинных ресницах, вовсю становится режиссером кино. Она придумала теорию, что во время процедуры протонного облучения можно сочинить целый фильм, потому что протоны ведь это лучи, и они светят прямо в мозг и делают голову светлой. И поэтому каждый раз во время процедуры она усиленно сочиняет, а сразу процедуры принимается пересказывать доктору и медсестрам все, что удалось сочинить. И добрая-добрая медсестра Таня старательно записывает ее рассказы, смешно высунув кончик языка…. В их отделении до сегодняшнего утра находилось 24 человека. Теперь 23. Но вряд ли это надолго, всегда приезжают новички. Первые дни они ни с кем не общаются, просто молчат, хоть ты тресни. К ним никто не лезет с разговорами. Приходит время, и новички сами появляются вечером в холле у телевизора… - Тань, а сколько тебе процедур осталось? – Колька каждый вечер спрашивал ее об этом. Почему именно ее, Таня не знала. - Три – она улыбнулась глядящему на нее с открытым ртом Кольке. - Триии – мечтательно протянул он – а потом домой? - Я не знаю. Вадим Михайлович не говорит пока – Таня вздохнула. - Конечно домой! Обязательно домой! – Конопушка даже привстала от возбуждения – а как же иначе? Всего три процедуры… …Узкая полоска света разрезала темноту, и просунувшая в щель голову медсестра позвала тихонько, стараясь не разбудить почти неслышно сопевшую Варю: - Танечка, вставай, пора. В этой больнице никто в 6 утра не включал свет и не начинал бряцать ведром, никто не кричал, по пояс высунувшись из огороженной стеклом дежурной комнаты: - За таблетками идем! Я вас долго ждать не буду! Таня не спала эту ночь. Сегодня – последняя процедура. Сегодня доктор скажет, получилось у них или нет. Сегодня… Отметка на посту, кровь из вены в процедурном и почти бегом на первый этаж, где ее ждало ставшее уже привычным ложе. - Волнуешься? – Вадим Михайлович что-то читал, устремив взор на экран стоящего на столе монитора. - Немного – Таня шмыгнула носом. - Ну-ну, сырость разводить не надо. А чего волнуешься-то? - А вдруг не получится? - Не получится? – задумчиво протянул доктор – не получится – еще раз будем пробовать. Но у нас – он взял Таню за плечи и твердо посмотрел ей в глаза – все получится. Верь мне… …Варя сжалась в комок в углу свое постели и молча смотрит на нее сухими глазами. В палате – ни звука. С того самого момента, как Таня молча вернулась в палату и легла, уставившись в белый потолок. Варя даже перестала петь, просто молча смотрит на безмолвную Таню, и не знает – спрашивать? Или лучше не надо? Дверь бесшумно приоткрылась, и медсестра позвала: - Таня, пойдем, Вадим Михайлович ждет. Разом накатила невообразимая усталость, страх встал в горле липким комком. Таня бросила на Варю полный страха и отчаянья взгляд, а Варя…Варя смотрела на нее с сумасшедшей надеждой. Дойдя до двери, Таня обернулась. Варя перекрестила ее и сказала: - С богом. Кабинет у Вадима Михайловича большой и очень светлый. Все стены его увешаны разными рисунками, а на столе стоит бумажная ракета. Вадим Михайлович, высокий, всегда опрятный, улыбнулся ей: - Входя, Таня, присаживайся. Таня присела на самый краешек стула, стиснула в пальцах платок. Вадим Михайлович поднялся, прошел к стене с рисунками, и Таня вдруг заметила среди них и свои портреты. Сердце в груди бухало тяжело и иногда словно бы ворочалось, пальца стали ледяными. - …как мы теперь? - Что? – Таня так погрузилась в свои мысли, что совершенно не услышала то, что говорил доктор. - Я говорю, кто же нам теперь будет такие портреты красивые рисовать? Таня и не поняла сначала, ЧТО именно сказал доктор. Смотрела в смеющиеся глаза и никак не могла поверить. Он подошел, присел перед ней на корточки и заглянул в лицо: - Ты едешь домой, Танечка - глаза его смеялись – будем маме звонить?... …Варя бросилась ей на шею и разрыдалась в голос. Таня принялась ее успокаивать: - Варюш, ну чего ты, а? Варя… - Да я же от счастья! – Варя подняла на нее блестящие от слез глаза и счастливо улыбнулась. – Значит, все правда, понимаешь? И я тоже вылечусь, Тань… Они обнялись снова. Через несколько минут все отделение знало новость – Таня едет домой! Все набились в палату, расселись кто где и с блаженными улыбками наблюдали за тем, как она собирает немногочисленные вещи. А Таня вдруг села на кровати: - Ребята…мне почему-то очень стыдно…я не знаю – она залилась краской, едва сдерживая слезы. - Стыдно?! Ты чего это? – Мишка подошел к ней и сел рядом. - Ну понимаете…я ухожу…а вы все здесь… - она всхлипнула. - Ох и дуреха…да ты чего?...смешная… - загомонили ребята. - Мы очень рады, что ты уходишь – это Вера – это ведь значит, что и мы скоро по домам! Таня вертела головой, улыбаясь сквозь душившие ее слезы, а затем вдруг выдвинула ящик тумбочки и достала оттуда целый ворох блокнотных листов. - Ребята…я рисовала…каждого. Я себе слово дала, что всех нарисую и домой…не успела вот только Варьку дорисовать… Подумав мгновенье, Таня взяла в руки карандаш и принялась рисовать, бросая на Варю быстрые взгляды. Рука ее порхала над листом, и Варин портрет вдруг приобрел альбом, глаза наполнились светом… портрет ожил! Варя взяла его в руки и вдруг улыбнулась широко и обняла Таню. Остальные тут же загалдели: - А мой? А я где? А меня нарисовала? Таня со смехом раздавала листочки с портретами и довольно щурилась, выслушивая искренние похвалы. Дверь в палату открылась, вошла медсестра: - Танечка, твоя мама уже все оформила…пора. Таня подхватила легкую сумку с вещами и шагнула из палаты. Заветная рында сверкала в солнечных лучах начищенными боками, притягивая Танин взгляд и заставляя потеть ладошки. Шаг…другой… Она ведь идет к рынде! Она идет домой! Ноги почти не слушались. Мама стояла у самой двери и смотрела на Таню полными слез глазами. Увидев маму, Таня едва не разревелась – губы запрыгали, в глазах все поплыло…но мама улыбнулась, и Таня почти бегом устремилась к рынде. Все ближе и ближе, уже совсем рядом… Таня встала на коврике под рындой, взялась за веревку и подняла взгляд на ребят. Они стояли, улыбаясь, сжимая в руках свои портреты. Варя вдруг шагнула вперед порывисто, обняла Таню, и за ней потянулись все остальные… Они стояли, обнявшись, медсестры плакали, даже Вадим Михайлович подозрительно шмыгнул носом. - Вадииим Михалыч, чего это вы сырость разводите? – Таня улыбнулась сквозь слезы. - Звони давай – одними губами прошептал доктор. Таня оглянулась победно и выкрикнула: - Будем жить! Рында забилась, запела на все лады, вызывая на лицах понимающих улыбки, а у всех остальных – недоумение. Зачем в больнице рында?.... | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
