|
Календарь
Архив
Популярное
О сайте
Увлекательные фотографии и видео в удобной подаче? Запросто! Теперь мы можем Вас радовать подборками со всех сайтов которые мы посчитали интересными. Видео которое мы отбираем каждый день, убьет много свободного времени и заставит Вас поделится им с Вашими коллегами и друзьями, а в уютное время, Вы покажете это видео своим родественникам. Это все, Невседома. 
| |
В тот раз всё произошло так, как планировалось, а именно - абсолютно случайно. И пусть фраза эта отдаёт некоторой оксюморонщиной, но отнюдь таковой не является. Сколько уж копий переломано по поводу того, случайны ли случайности или нет.  Герой сегодняшней истории, Витя, был высок, худ, хорошо сложен от макушки до пяток, здорового цвета в лице и тяготился провинциальной жизнью российского подводника. Ну как, многие тяготились, но Витя был один из немногих, которые не считали необходимым это скрывать. Посудите сами: ты морской офицер, весь такой образованный, довольно воспитанный, суровый как норд-норд-вест и одеваешься в основном во всё чёрное с золотым (ну ладно, жёлтым, но он как бы золотой), ну кто белая кость, если не ты? Лётчики, что ли? И при всём этом внешнем великолепии тебе некому небрежно скинуть свою шинель и подать фуражку с перчатками и кашне, чтоб убрали, при входе в высший свет, да чего уж там – и высшего света тоже нет, и войти, стало быть, некуда, а вокруг все такие же, как ты. Ну не ксерокопии, конечно, размер-то разный, но вы поняли, к чему я клоню. Будь она неладна, эта Красная Армия, одним словом, вместе со своим Рабоче-Крестьянским Красным Флотом: лакеев и денщиков зачем-то отменили, высшего света нет, хруст французской булки только в песне и, как будто этого мало, хотя и уже хоть стреляйся от тоски, какой-нибудь старпом ещё орёт на тебя, прямо вот во весь свой рот: - Стрельников! Почему, бл@дь? Почему, я Вас спрашиваю, говно в трюме? Я кому приказывал убрать? А? А! Я что тут, зря все свои молодые годы сложил на этом железе, чтоб по два раза повторять приказание про говно? Меня что, для этого мама в муках выносила и родила, чтоб я за говном в вашем трюме следил ежедневно? Или всё-таки, на секундочку, для великих свершений? И Витя трёт височки, потому как голова побаливает от вчерашнего: после очередной неудачной попытки найти высший свет в Заозёрске пришлось опять идти в «Северное Сияние» (вот бы Север так сиял, как тот ресторан, так давно бы уж лопнул). И там что: шинель в гардероб самому нести, а потом ковыряться в салате, обильно запивая водкой (потому что нельзя всухомятку съесть столько майонеза), и грозно смотреть на незнакомого офицера по поводу какой-то незнакомой дамы, а чуть позже пить водку с этим офицером и в обнимку рассказывать ему о своих походах и выслушивать рассказы о его, при этом дружно отмахиваясь от изумлённой дамы (Зина, ну пойди сама потанцуй, ну ты же видишь, мы говорим, ну); а потом чуть не до драки спорить с Володей, который уже перестал быть незнакомым офицером, а стал Володей из одиннадцатой дивизии, о том, кто же из них благороднее и кто имеет на этом основании право уступить другому провожать эту даму, которая хоть уже и известно, что Зина, но она по- прежнему незнакомая дама, а тут два брата; и что, брат брату не уступит даму проводить до парадной? И дама давно уже ушла, наверняка поражённая такой степенью благородства, но наплевав на свою личную жизнь и возможность её сегодня хоть как-то устроить, а двум братьям разойтись без консенсуса нельзя же, правильно? Правильно. И поэтому что: поэтому ещё графинчик и два салата. А лимоны есть? Ну неси и лимон. У кого хочешь голова болеть будет, не то что у тонкой Витиной натуры. - Абсолютно справедливое замечание, немедленно уберу говно и доложу Вам лично. - Что ты там жуёшь слова, Стрельников? Разделяй члены при разговоре! - Так точно, говорю! - Что так точно? - Для великих, говорю, свершений, а говно – это так, метафизика по пути на ботинок прилипла! Прошу разрешения немедленно убрать! - Немедленно убрать! И доложить! Лично! Мне! Свободен. В каюте хорошо – тихо и полутемно. Можно сесть на диванчик, вот так затылок приложить к его спинке и глазки прикрыть. Диавол с ним, с высшим обществом, хоть покоя бы. Хоть бы вот сегодня. - Чай не желаете, барин? – в каюту заглянул старшина команды, старший мичман Федя. Федя знал о слабости своего командира к аристократической составляющей офицерского быта прошлого века и потакал. Не то чтобы ради корысти, а издеваясь, хотя и не с целью унизить, а от большого уважения: Витя ведь мало ли что вздыхал о канделябрах, балах и пенсне на цепочке (непременно как у Чехова), но в бою за исправность матчасти был грамотен, спор и незаменим - засучивал рукава по плечи и вперёд, только пятки из трюма торчали, да булькали руки в мазуте, и дружно звенели гаечные ключи: то есть чётко разделял, где он изнеженный барин, а где слесарь-сантехник с высшим образованием и полным отсутствием брезгливости. Единство и борьба противоположностей называется, если вы уже подзабыли - Ах, это Вы, Фёдор? Право, так бестактно врываетесь в каюту. Ну, а что там у Вас нонче за чай? Индийский хоть? - Не могу знать, ваше высокородь! Принцессой Гитой называется, а уж откудова она, эта самая Гита, сестра ли той самой Зиты, или из Пакистана, то тайной накрыто! - Покрыто, Фёдор. Правильно говорить «покрыто». - Как будто это что-то меняет. - Да, правда - ничего в Вас поменять уже невозможно! Подавайте вашу Гиту, так уж и быть! - Ну что старпом звал? – Федя присел на стульчик, скинул тапочки и, довольно жмурясь, вытянул ноги на диван. Пока гранулы какого-то вещества (судя по надписи на пачке – чая) плавали и набухали в стаканах, можно было и новости разузнать. - Фёдор, а ты не попутал ли, случаем, рамсы? Куда ты кривули свои на мой диван сложил? - Да не жалко тебе старых ноженек своего подчинённого, что ли? Ну пусть отдохнут. - Да глаза у меня заслезились, вишь, от карасей твоих! Тапки обратно надень хоть! - Витя, вот ты взрослый уже почти человек, капитан-лейтенант, а всё от шуточек своих курсантских не отцепишься! Так что там старпом? - Да что там старпом – убедительно доказал мне, что я – говно, потому что у меня в трюме говно, и оно так долго там живёт, что он с ним скоро здороваться уже начнёт. А со мной, наоборот, перестанет. - Витя, ну мы завтра закончим там всё менять и уберём. Ну вытекает, понимаешь? Тонну ветоши уже израсходовали, на пять лет вперёд свой лимит выбрали, а как ты потом по трюму убирать всё это будешь? Ну мы и подкладываем помаленьку, но совсем убрать, так ещё хуже потом будет. - А чего не сегодня закончим? - А прокладки только завтра привезут. Ну объясни старпому. - Да объяснял, но завтра смотр же этого @бучего флотского порядка, и старпом в положении входить отказывается. - А что за смотр? - Ну как. Праздник же, типа, командир дивизии нам новые традиции прививает. - Как в прошлом году? - Именно как в нём, да. А дело происходило накануне 23 февраля, – и в прошлом году новый командир дивизии, устав от повального равнодушия подводников к желанию выиграть традиционный смотр строя и песни флотилии, решил повысить их соревновательный дух и устроить 22 февраля смотр флотского порядка на кораблях и потом, комплексно, выставлять оценку и назвать лучшие экипажи по подготовке и проведению праздника и, может быть, даже выдвать какие-то грамоты. И как это должно было повысить дух? Ну смотрите: загодя, числа двадцатого, объявляется большая приборка; двадцать второго, с утра, командир дивизии начинает обходить корабли и делает это таким образом: заходя на корабль, надевает белые перчатки и с восьмого отсека в корму, а потом по кругу до центрального обходит все палубы, включая трюма, и всё там трогает и любовно поглаживает. В центральном смотрит на перчатки: если они остались довольно белого цвета, то выставляет кораблю оценку «удовлетворительно» (почему же не «хорошо» или «отлично», спросите вы, а потому, что оценка «хорошо» выставляется на флоте в основном только посмертно, а оценки «отлично» достойны только адмиралы Макаров, Нахимов и Корнилов); если перчатки посерели, то оценка «неудовлетворительно»; а если почернели, то большая приборка объявляется вновь. Продолжается это до позднего вечера, а утром двадцать третьего все свободные от вахты идут строиться, ждать, ходить в ногу и петь, что затягивается глубоко за обед. А потом уже всё: все свободны, завтра к подъёму флага попрошу не опаздывать! И вот как ещё можно заполучить праздничное настроение, если не з@ебавшись вусмерть накануне, а тут, наконец, почувствовал, что от тебя все отстали до завтрашнего подъёма флага? Но как это всё должно было повысить дух – для меня до сих пор загадка. - Может пронесёт, Витя? Или убираться? - Мы не можем ждать милостей от природы, а, тем более, покоряться её капризам! Может, пронесёт, а может, и нет, но убираться не будем! Будем что-то придумывать! Слушай, ну и говно же этот твой чай! А потом случилось как обычно: подумали, что надо придумать и, считай, уже полдела сделали, а, забегавшись и отвлекшись на попутные дела, о том, что надо придумать, забыли совсем. И вы, может быть, подумаете, что должно же было свербить, но нет. Вернее – да. Служба на флоте построена таким образом, что свербит у тебя всегда фантомным чувством, что ты что-то не сделал, куда-то не успел, что-то не доглядел и наверняка почти всё уже пр@ебал, сука такой. Так что свербило у них, да, но помогло ли им это? Нет. Командир дивизии прибыл ближе к вечеру в приподнятом настроении - любимый корабль всегда оставлял на сладкое. Был он активен до такой степени, что люди, мало с ним знакомые, могли принять это за излишнюю нервозность, хотя, на самом деле, это была просто любовь к тому делу, которому он посвятил всю свою жизнь. Кроме службы, больше всего любил он курить и искренне удивлялся, когда ему говорили, что он ругается матом. Ругаюсь я, отвечал он, словами «сударь», «соизволить», «не будете ли вы так любезны» и «отнюдь», а матом выражаю своё одобрение и крайнюю вправо степень эмоций. - Ну что, старпом, готовы? - Готовее всех готовых, тащ контр-адмирал! - Проверим, проверим! Интендант – перчатки! Отсеку к пятнадцатому старпом сообразил, что забыл лично проверить, убрали ли говно в тринадцатом и, подмигнув помощнику, мол, давай тут сам, ускользнул на другой борт. Личный состав тринадцатого отсека дружно толпился у люка, ведущего в трюм, и аврально думал, что же ему сейчас делать: завещания-то были написаны не у всех. - Стрельников! – свесился со второй палубы старпом. - Приказание моё исполнил? - Тащ капитан второго ранга… какое из? - Про говно. - Про говно… тут... как бы это сказать… неувязочка вышла… - Ясно. Фрондёр хренов. Срочно что-то придумывай! Срочно! А потом я уж тебя! - Старпом! – пробасил сверху командир дивизии. - да не так уж у тебя всё плохо, чтоб кверху жопой меня встречать! Что там у вас? И командир дивизии, отсекая все шансы на спасение, спустился к лазу в трюм. - Ну?- спросил он ещё раз, посмотрев вместе со всеми вниз. - Защёлка сломалась на люке. Подклинивает что-то. Чиним! – выпалил Витя. - Защёлка? И командир дивизии, известный своей святой верой в то, что любая матчасть чинится одной его волей и авторитетом, схватился за люк и захлопнул его. Подёргал. Люк не открывался. - Ну товааарищ контр-адмирал! – загундосил и Витя, с трудом прикрывая так внезапно нахлынувшее счастье растерянным недовольством - Ну чиним же, я Вам же сказал, ну вот что теперь? - Что теперь. Чините, ёпта, дальше! Старпом, проверял трюм? - Так точно! Лучший трюм на корабле! - Не врёшь? - Я? Вам? – и старпом сделал испуганные глаза. - Ты. Мне. - Как можно! Врать контр-адмиралу! - Мой тебе совет, старпом, научись краснеть, когда показываешь возмущение – тогда намного натуральнее будет. Ладно, пошли дальше, чего тут стоять. Сломали подводную лодку, упыри, на глазах у командира дивизии, ну ты подумай! Смотр прошёл, и этой фразы достаточно для его описания – прошёл и всё тут: всё же когда-нибудь проходит, и смотры флотского порядка в том числе. - Стрельников! – на разборе итогов старпом уже был уставшим и поэтому без огоньку. - Я ещё не придумал, как тебя показательно наказать, и поэтому за свою наглость завтра на торжественном прохождении понесёшь саблю! - Да за что саблю-то? И что сразу саблю? У нас же штурман саблю носит и разведчик! - А ты длиннее штурмана, вот и понесёшь! - Длиннее, это когда мы лежим, а когда стоим, то выше! - Ты сейчас до флага до..издишься, Стрельников! - Серёга, - решил вмешаться командир, - а чем он так провинился, чтоб прямо с саблей идти? - Да развели там, в трюме Садом, понимаете, и геморрой! Ну дважды просил и один раз категорически приказывал: ну к смотру уберите! Нет! Полное игнорирование! Повезло, просто, что люк у них заклинило, а то сейчас совсем не такие приятные беседы мы бы с вами вели! - Ну ты подумай, какая неслыханная дерзость! Но, заметь, Серёга, везучие ведь, а? А что для подводника может быть важнее везения? - Зарплата? - Да что вы всё о низком! За деньги – это же проституция, а у нас всё по любви и от чистого сердца! Но саблю пусть несёт, да, а то войдёт в моду ещё старпома не слушаться! - Витя, - расспрашивали мы потом его, по пути домой, - что, правда случайно заклинило? - Ну как сказать. Её вообще не клинило, там случайно снизу старшина мой оказался и, когда комдив дверцу захлопнул, он отвёрточкой изнутри и поджал язычок. А для верности ещё и повис на ручке. Так что тут плотно переплелись случайность, везение и наличие в трюме Феди. Всё, как мы планировали, в общем. - Да ты, сука, опасен! - Ну а что? Надо же куда-то таланты свои прикладывать! На парад Витя явился под мухой. Красивый, в начищенной шинели, блестящих ботинках и ослепительно белом кашне, но с выхлопом от улицы Ленинского комсомола и до улицы Колышкина. - Как саблю офицеру подаёшь, скотина! – рявкнул он на бербазовского прапорщика. - Клинок обнажи до половины да покажи, как начистил! Прапорщик, моргая сытыми глазками, заметно опешил, но палаш из ножен достал. - Ты что, не наточил его? А если черкесы на знамя нападут? Как я им головы сечь стану? А это что на перевязи? Скрепка вместо ниток? Да ты, милок, никак плетей захотел! Повезло прапорщику, что издалека уже заорало в микрофон «…на одного линейного дистанции…» - Витя схватил палаш и, погрозив кулаком, побежал к знамени. - Стрельников, - поморщился командир, - что за одеколон у тебя? Пшеничный? Столичный? - Корабельный, тащ командир! Волновался вчера! Пришлось нивелировать нервную систему! - Чего волновался? - Ну как. Я, простой паренёк из крестьянской семьи, и возле знамени части идти! Не каждому, знаете ли, такая честь выпадает! Это же теперь…эээх, как три туза в прикупе! Письмо своим напишу - плакать станут от гордости всей деревней! -Витя… - Тащ командир… - Ты только пройди сейчас ровно и без фокусов, ладно? - Обижаете! Пять лет подготовки в инженерном училище, и всё ради этого мыгановения! Ну как я могу подвести? И не подвёл. Морской офицер, он и под мухой, знаете ли, не подведёт - и в этом его основное отличие от. Да, я помню про многоточие в начале рассказа и дам вам совет, как нужно быть готовым к случайностям: как минимум, всегда носить с собой нож, отвёртку на минус, томик Станислава Ежи Леца (это можно в голове), жетон на метро и двухграммовый пакетик с сахаром. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
