|
Календарь
Архив
Популярное
О сайте
Увлекательные фотографии и видео в удобной подаче? Запросто! Теперь мы можем Вас радовать подборками со всех сайтов которые мы посчитали интересными. Видео которое мы отбираем каждый день, убьет много свободного времени и заставит Вас поделится им с Вашими коллегами и друзьями, а в уютное время, Вы покажете это видео своим родественникам. Это все, Невседома. 
| |
 Главная причина почему изначально было запрещено вывозить использованную электротехнику — это высокое содержание в ней свинца, ртути и кадмия. Соглашения не ратифицировали только США (но там приняли свои нормы). Планировалось, что весь электронный мусор будут перерабатывать на месте по безотходным и “зеленым” технологиям. Но в плане экономики не очень сошлось — отбить инвестиции в короткий срок нельзя, а значит – нет инвесторов. В то же время Китай начал новый виток перехода на рыночную экономику. Объем торговли возрастал, — и контейнеры, напичканные товарами в оду сторону, на обратном пути было экономически разумно чем-то заполнять…  Так появился теневой рынок переработки электронных отходов в странах третьего мира, на котором ежедневно работают сотни тысяч людей. Европа тратит 130 млн евро в год на импорт редкоземельных и драгоценных металлов, содержащихся в той же бытовой и электронной технике, а 75% западного электронного лома просто пропадает с официальных путей утилизации. Так — дешевле  Устаревший компьютер из благообразного города Лидса, Великобритания, вы наверняка найдете на свалке в республике Гана, в Западной Африке. Хотя в Британии все вроде хорошо с законодательной частью, из выбрасываемых там 1,4 миллионов тонн электронного лома до 1,1 млн тонн просто могут раствориться в воздухе.  Из Германии, по оценке экспертов, в неделю вывозится 100 контейнеров с электронным мусором — они запрятаны в таких вот кораблях:  И хотя у местных полицейских есть крутые видео, как они на катерах отлавливают такую контрабанду, это — капля в море. Обычно старые приборы и технику квалифицируют как гуманитарную помощь странам третьего мира или товары секонд-хэнд. И, собственно, под этим видом отправляют в Гану, Индию, Бразилию… И тот же Китай.  В порт Гонконга нелегальных контейнеров с e-мусором прибывает уже до сотни ежедневно. При всем желании, отследить их все среди 63 тысяч разгружаемых здесь в сутки контейнеров практически невозможно. Да и взятки на всем пути, знаете ли. Так 56% всего мирового электронного лома скапливается в одном месте — китайском райцентре Гуйю в промышленном регионе Гуанчжоу. Грязная переработка телефонов и компьютеров дает хозяевам этого бизнеса 3 миллиарда долларов прибыли в год. Где умирает наш электронный мусор Средний пользователь в Штатах заплатит за утилизацию компьютера 20-25 долларов. Эта сумма вшита в покупку, а у многих производителей есть и программы утилизации. Но программы обычно завязаны на посредников, а те уже решают, что им выгоднее. Например, в США есть только три завода по переработке радиоэлектроники, но лишь в 2008-м в ходе проверок было выявлено 43 фирмы, продававшие списанные мониторы “налево”. А трекинг всего пути ненужной техники — пока лишь в пилотных проектах.  Так “товар” и оказывается в Гуйю. Здесь из компьютерного лома извлекут еще в среднем 20 долларов. Гуйю — это целый хаб. Свалки, склады и мастерские разбросаны по городу и деревням на территории в 55 тысяч квадратных километров. Для сравнения: площадь Москвы — “всего” 2,5 тысячи квадратных километров. Москвы и области — 49,5 тысяч квадратных километров. Работа здесь устроена по принципу мусоросортировочного завода. С одним “но” — никаких экологических норм. В принципе. Поработав здесь, можно потерять почку — со временем, когда в крови накопятся кадмий и свинец. “Зато” за 3 доллара в день тысячи рук сделают то, что в “нашем” мире будет стоить 3 миллиона долларов за одну лишь технологическую линию, до которой должны стоять квалифицированные рабочие. Потому что механизм неручного разбора электронных отходов на фракции еще не изобрели.  Все начинается со свалки Здесь вся начинка отделяется от корпусов: металл и пластик из них можно сразу пустить в оборот.  Остальное везут в город и поселки. Используют все, вплоть до личных мотороллеров. В поселках электронный мусор еще раз пересортируют.  И станут развозить по разным мастерским. Вот тут, например, занимаются старыми мониторами. В каждом можно найти по 3-4 килограмма свинца.  Внутри селений вообще все часто поделено по принципу слобод в старых российских городах. Вот только где у нас Гончарная улица, тут – престижная “платообжигательная”. Ведь платы — самый дорогой товар.  Детали с них снимают ножницами, пинцетом или плоскогубцами. А если что-то не отсоединяется, плату кладут на печурку и ждут, когда пойдет дым и оплавится припой.  Тогда операция с плоскогубцами повторяется, и полученные детали сортируются по ценности и типу.  Подобное “производство” налаживают и на свалках под открытым небом. Каждый день в окрестностях Гуйю горит до 100 огромных костров. В них сбрасывают все подряд — а после отбирают ценное руками.  Затем еще раз просеивают – и готово без всяких плоскогубцев.  Аналогично поступают с проводами, чтобы добыть из них медь  Кстати, фото с ребенком сделано уже в Гане, где находится вторая по размерам свалка электронного му#ора. Там тоже много китайских рабочих. Потом весь собранный цветной металл отдают в кустарные лаборатории, где его “чистят” кислотой.  Из 5 тысяч мобильников можно извлечь, например, килограмм чистого золота и 10 кг серебра. Их стоимость дойдет до 40-43 тысяч долларов. 8 долларов с гаджета — уже меньше, чем можно “выскрести” из компьютера. Но все равно того стоит: ведь за год люди выбросят 160 000 000 телефонов.  Пластик тоже важен — его часто покупают для Foxconn, работающей с Apple, Dell, HP и другими. Поэтому, например, выпотрошенные пластиковые платы также очищают: берут корзины для белья, складывают все туда, окунают их в бочки с химией. Часто по окончании рабочей смены все, что осталось в бочках, просто сливают в придорожные канавы.  Картриджи от Canon, Epson, Xerox и других разбивают молотком, после чего вручную извлекают остатки тонера. О тонерных пылесосах многие рабочие даже не слышали. Что интересно, у тех же Canon есть перерабатывающий завод в Китае. Но посредникам в цепочке часто выгодней отдать картриджи на сторону. В итоге все, буквально все, что осталось от сжигания или непригодно, сваливается у реки, городских и сельских каналов. Затем отсюда же берут воду для бытовых нужд:  В реке уже образовались настоящие мусорные топи. Но рыбу отсюда вылавливают и едят.  А вот питьевую воду в Гуйю автоцистернами завозят из других мест, находящихся хотя бы в 60-100 километрах от мусорного хаба. А часть воды уличные торговцы привозят из родника у подножия ближайшей горы. Так и отмываются 3 миллиарда долларов в год. По разным оценкам, в Гуйю трудятся от 150 000 до 300 000 человек. Для справки: китайская госмонополия по добыче каменного угля (вреднейшего производства, закрывающего 70% внутренней потребности в электроэнергии), задействует всего 210 тысяч человек. Кто-то получает 3 доллара в день при шестидневной рабочей неделе и сменах в 12 часов.  Кто-то в пятьдесят лет трудится без выходных по 16 часов — так можно сделать 650 долларов в месяц и заработать детям на высшее образование. Женщина берет камень и разбивает экран. Рядом ее ребенок сортирует катодно-лучевые трубки от кабелей и плат. Из них нужно выпотрошить, а потом и выжечь все, что имеет хоть какую-то ценность. В прямом смысле слова — выжечь. Из бака, где все оно плавится, валит едкий разноцветный дым. Но им особо нечего терять.   Большинство из этих людей приехали в Гуйю специально. Часть признается, что не работает на фабриках рядом с домом, потому что там жестче ограничен детский труд. А что же происходит у нас “Производим” в России около 750 тысяч тонн электронного му#ора в год — примерно 3,75% от общемирового объема. И не очень знаем, куда все это девать.  Точнее, в России есть девять заводов, способных перерабатывать радиоэлектронику. На двух из них есть линии как раз для компьютерной техники. Но все они работают с юрлицами. Однако если вы слышали об акциях одного большого магазина “вывозим вашу старую технику”, то этим занимается компания UKO. Она же затем сортирует и разбирает устройства, а затем отправляет детали для переработки на заводы. Посмотрите, как они работают.  На входе все разбирается вручную — говорю же, другого способа пока нет. Затем корпуса прессуют, а платы сортируют по ценности (материнская — самая дорогая) и отправляют в мешках на заводы. Уже там из мешков случайным образом достанут несколько плат — и по ним оценят всю партию.  В будущем UKO планирует купить ту самую технологическую линию за 3 миллиона, чтобы самому безопасно отделять детали от плат.  А вот это — уже Африка. Страны этого континета — вторые после Китая “приемщики” электронного му#ора. В африканском регионе заинтересованы уже сами производители: как минимум, из-за цены рабочей силы. Dell будет собирать e-мусор Африки на своем заводе в Кении, для чего установит по стране 40 точек приема для физических лиц: мол, сдавайте в обмен на деньги. Свозить сюда такой мусор из Ганы, где оседает большая часть e-отходов, едва ли получится (вы посмотрите карту), но вот хотя бы соседние страны зацепить возможно. А чуть ли не серьезнее всех к вопросу переработки e-отходов отнеслись в Турции. Там есть одна частная компания, головой отвечающая за весь процесс по всей стране. И вроде работает на совесть. Да и в огромной Индии, где 70% электронного му#ора — чужие, есть свои предприниматели, решающие проблему. Attero Recycling, например, собирает e-отходы из 500 городов в 25 штатах страны. Но их поддерживают инвестициями крупные производители оборудования, использующие продукцию как лом, так как без долгосрочных вложений и внятного законодательства проблему e-отходов не решить. Например, у нас в России, за выброшенную, где попало, электронику предусмотрен небольшой штраф. И то, если на нее кто-то обратит внимание. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
